|
Когда полицейские отошли на достаточно безопасное расстояние, Эвелин сняла с грудей шарф, а очень кругложопая девушка, повозившись, высвободила из юбки свой почти лошадиный зад. "Хорошо бы подержаться за ее зад", -- грустно помечтал я. К шести вечера, купив по дороге всевозможных напитков, из алкоголя, впрочем, только пива, мы вернулись в апартмент моего драг-дилера. Вернулись для того, чтобы совершить мескалинное путешествие. Океана я не запомнил и, даже взобравшись в постель, засомневался, а был ли я на океане. Мескалин обычно делает меня необыкновенно похотливым. В этот раз тоже. Мескалин и квайлюды, которые мы начали принимать опять еще на пляже, в конце концов довели меня до такого состояния, что я уже не мог оторваться от ее пизды. Если я не ебал ее, то я должен был хотя бы перебирать ее пизду руками или смотреть на красноватую от всех моих действий пизду. И уж во вторую ночь как она своей пиздой гордилась, ох как! Она лежала, развалясь на постели, и телефонировала своей подруге Жаклин, владелице модного магазина, сообщая ей по-французски, как я ее прекрасно ебу. "Нет, -- кричала она в трубку, весело поглядывая на меня. -- Это тебе не американский мужчина-элефант... Эди, он прекрасен! Вот и сейчас он лезет в мою пизду..." -- объявила она, так как я действительно, положив руку на пелвис, большим пальцем проник в нее... Затем мы опять ебались, приведя кровать в состояние необыкновенного разгрома. По моему предложению мы намазались кокосовым маслом с головы до пят, оба, и ебались, скользя друг по другу. Отскользив, мы приняли еще по маленькому лиловому кристаллику мескалина. Мескалин, как и кокаин, был у нее очень хороший -- без спида, менее галлюцинаторный и более, ну как бы его охарактеризовать, глубокий... Потом мы добавили еще квайлюдов. Ебались опять. Позвонил ее приятель, пуэрториканец Луис, с которым она познакомилась в тюрьме. Ему она тоже сообщила, что ебется с русским и что русский ее очень устраивает. Луис что-то сказал ей, на что она захохотала. От мескалина и квайлюдов она стала говорить нечетко, речь ее превратилась в гундосое бормотание, но разве нам нужна была в постели ее речь. Луис, тот, очевидно, ее понимал... ТВ работал, и я поставил его на тот же рок-видео-канал и... опять увидел Майкла Джексона... "Кого убили? -- спросила Эвелин Луиса... -- Неужели?" -- Потом она долго слушала Луиса, сделав сочувственное лицо. Я, глядя на Майкла Джексона, представлял себя и его в одной постели. Какой он тоненький, какой он прекрасненький, думал я. И вдруг я заплакал. "Что с тобой, Эдуард?" -- спросила Эвелин, оторвавшись от трубки. "Ничего, -- ответил я, шмыгнув носом. -- Драгс". -- И чтобы не расстраиваться, убрал Майкла Джексона. Черно-белые злодеи крались среди плохо видимых кладбищенских плит. "Я познакомлю тебя с Луисом, -- пообещала мне Эвелин, повесив трубку. -- Он живет на Нижнем Ист-Сайде. Полиция застрелила одного парня, которого мы оба хорошо знали. Вчера. Луис мой партнер, -- сообщила она доверительно, приползла ко мне и обняла меня за ноги. -- Мы вместе работаем. Он замечательный парень". Она поверяет мне свои секреты. Это следует оценить, подумал я и погладил ее по мелко завитой шевелюре. "Луис утверждает, Эдуард... -- она засмеялась, -- что нож выглядит куда страшнее револьвера. Как ты считаешь?" "Разумеется, пуэрториканец прав, -- сказал я. -- Быть неаккуратно порезанным почему-то страшнее, чем опасность того, что в тебя выстрелят и сделают в теле аккуратную маленькую дыру. Опять же лицезреть блестящее холодное лезвие -- удовольствие не из приятных. Б-р-р!" "Пуэрториканцы очень любят ножи". "Как некоторые любят пизду", -- подытожил я и, поставив ее на колени, влез вначале в ее пизду рукой, а потом вставил туда член. |
