|
-- Стюарт очень сексуален". "Похабно сексуален, -- добавил я. -- Мужчина и женщина одновременно. Старая блядь с хуем". Она, хохоча, встала и пошла в ванную комнату. Через несколько минут она вернулась оттуда, завернутая в красное кимоно, с полотенцем, от которого исходил пар. "Дай мне твой член, -- потребовала она, улыбаясь. Я послушно повернулся и подставил ей член. -- Французская женщина -- это не американская женщина, -- сказала драг-дилер нравоучительно. -- Французская женщина с детства приучена к гигиене и к заботе о мужчине. -- Она тщательно протерла мой член горячим полотенцем и унесла полотенце в ванную. -- Ты хочешь есть?" -- спросила она, появившись опять. "Да, -- согласился я. -- Очень". "Я закажу по телефону еду. Правда, в это время ночи, -- она посмотрела на часы, -- только китайский ресторан открыт. Ты любишь китайскую еду?" "До сих пор еще не выработал предпочтений и неприязней, -- сказал я. -- Да, я люблю и китайскую еду". Она заказала два блюда креветок, свинину для меня, еще биф и два морских супа. Как женщина разбитная и практичная, она некоторое время поболтала с принимающим заказы китайцем, чему-то засмеялась, повторила заказ опять и вдруг углубилась в беседу о качествах креветок. Я опять поглядел в ТВ, тот же самый канал, что и в жигулинском "охуенном пентхаузе", представлял миру людей рок-энд-ролла. Эвелин закончила разговор о качествах креветок. "Через десять минут, -- сообщила она довольно и, погладив меня по голому колену, я сидел в кровати по-турецки, спросила: -- Хочешь чего-нибудь?" "Джойнт", -- попросил я. Она послушно стала делать мне джойнт, время от времени посматривая на меня. "Это было замечательно, -- сказала она. -- Ты знаешь женщину, Эдуард, ты европейский мужчина. Это было очень-очень хорошо". "Ты была тоже очень хороша, дорогая, -- сказал я и погладил ее по шапке мелких кудрей. -- Ты все чувствуешь, с тобой приятно это делать". Она смущенно засмеялась. "Саша сказал, что у тебя вышло несколько книг во Франции... О чем твои книги?" -- спросила она. "Обо мне. О моей жизни. О моей социальной жизни, и о моей... -- я замялся, -- ...сексуальной жизни". "Интересно было бы прочесть. У тебя нет с собой твоих книг?" "Увы, нет. Я уже не вожу с собой по свету свои книги. Я подарю тебе мою американскую книгу, которая только что вышла". "Правда? -- обрадовалась она. -- Я куплю у тебя..." "Зачем? Я тебе подарю. Издательство дает мне какое-то количество книг бесплатно. Как автору..." "Спасибо, -- сказала она. -- Только не забудь. Держи джойнт". Я закурил. Почти тотчас же раздался гудок интеркома. Она пошла в кухню и что-то там бормотала в интерком. Я глядел в ТВ, время от времени затягиваясь марихуанным дымом. В ТВ опять был Майкл Джексон в розовой курточке. "Бит ит!" -- опять кричал он. На хорошенького Майкла было так сладко смотреть. Последовал звонок в дверь. Эвелин вышла из кухни со свертком в руке и отворила дверь, впрочем, не снимая массивной цепочки. Эвелин просунула сверток в образовавшуюся щель, и я увидел, что сверток взяла чья-то рука. Другая рука, пальцы были смуглые и длинные, дала другой сверток, поменьше, Эвелин. Оказывается, это не был деливери-китаец. Я решил не размышлять на тему, кто это был, я решил в это дело не входить. Я опять с удовольствием поглядел на тоненькую фигурку Майкла Джексона на экране ТВ. Очевидно, Майкл нравится не только мне. Второй раз за эти сутки показывают Майкла. Я докурил джойнт и полностью растворился в атмосфере хорошо схореографированной балетной драки. |
