Когда я добрался до мраморной мастерской, на дорожке к ней и во дворе стояли, к моему удивлению и полному неудовольствию, деревенские люди. Они чего-то ждали и, разбившись на маленькие группки, негромко о чем-то переговаривались, как на публичных торгах.

Но я не хотел никого расспрашивать, что все это значит, и прошел мимо них к двери в дом, удивленный к тому же дурным предчувствием, словно видел странный сон. Войдя, я натолкнулся в прихожей на управляющего Беккера, с которым коротко и смущенно поздоровался. Мне было неприятно встретить его здесь, поскольку он, вероятно, думал, что я давно уехал. Но похоже было, что он так вовсе не думал. Лицо у него было напряженное, усталое и очень бледное.

— Ах, ты тоже явился? — сказал он довольно злобным голосом. — Боюсь, любезный, здесь сегодня можно было бы обойтись и без тебя.

— Но господин Лампарт ведь здесь? — спросил я, не придавая значения его словам.

— Конечно, а где же ему быть?

— А фрейлейн?

Он показал рукой на дверь в комнату.

— Она там?

Беккер кивнул, и я собрался было постучать, но дверь отворилась и оттуда вышел какой-то человек. При этом я увидел, что в комнате несколько посетителей и мебель там была переставлена.

Я оторопел.

— Беккер, что здесь происходит? Что делают здесь эти люди? И ты, почему ты здесь?

Управляющий обернулся и посмотрел на меня как-то странно.

— Ты что, ни о чем не знаешь? — спросил он изменившимся голосом.

— А что я должен знать? Нет, не знаю.

Он встал передо мной и посмотрел мне прямо в глаза.

— Тогда иди, дружище, лучше домой, — проговорил он тихо и даже как-то мягко и положил руку мне на плечо. К горлу у меня подкатил комок, страх без названия сковал меня.

А Беккер еще раз на меня посмотрел — странно и изучающе. Потом осторожно спросил:

— Ты разговаривал вчера вечером с девушкой? — И когда я покраснел, он с натугой закашлял, но это походило больше на стоны.

— Что с Еленой? Где она? — закричал я со страхом в голосе.

Беккер ходил взад и вперед и, похоже, забыл про меня. Я прислонился к перилам лестницы, ощущая вокруг чужие, бескровные лица, бросавшие на меня презрительные взгляды. Но вот Беккер снова прошел мимо меня, уронив:

— Идем! — И стал подниматься по лестнице до того места, где она делала поворот.

Там он сел на ступеньку, я сел рядом с ним, безжалостно сминая свой выходной костюм. На мгновение дом погрузился в полную тишину, а потом Беккер заговорил:

— Соберись с духом, юноша, и сцепи зубы. Елена Лампарт мертва, мы вытащили ее сегодня из ручья, там, внизу, где запруда… Молчи, ничего не говори! И не падай в обморок! Ты тут не единственный, кому это не доставляет удовольствия. Попробуй проявить себя настоящим мужчиной. Она лежит там, в комнате, и выглядит вновь красавицей, но когда мы ее вытащили — это было страшно, ох как было страшно…

Он замолчал и потряс головой.

— Молчи! Не произноси ни слова! Потом будет достаточно времени для речей. Меня это касается больше, чем тебя… Или… да нет, оставим это сейчас, я все скажу тебе завтра.

— Нет, — стал я его умолять, — Беккер, скажи мне сейчас! Я должен все знать.

— Ну, видишь ли. Комментарий и прочее всегда к твоим услугам.