|
— А ничего более конструктивного тебе в голову не приходит? Мафей подумал и выдал «более конструктивный» вариант: — Я у мэтра Истрана спрошу… Кантор только плюнул в сердцах. Глава 2 У нас с отцом никогда не было особенно близких отношений. Р. Желязны Король Поморья и его старший сын молча сидели за тяжелым дубовым столом в королевском кабинете и выжидающе смотрели друг другу в глаза. Между ними важно расхаживал крупный черный ворон с золотыми колечками на лапках и что то пристально высматривал на поверхности стола, то одним глазом, то другим, смешно склоняя голову набок. — Будет в гляделки то играть, — сказал наконец Зиновий, понимая, что безмолвный отпрыск вряд ли заговорит первым. — Набрался смелости перечить отцу, так иди до конца. Нечего отмалчиваться. Пафнутий пожал плечами: — Я все сказал. И по прежнему жду ответа. — Он все сказал! передразнил наследника его величество. — Строптивый мальчишка! Выдрать бы тебя как следует,! чтоб не лез куда не просят! Чего молчишь, я что, сам с собой разговариваю? — Если вы хотели только высказать свое недовольство, — неохотно отозвался наследник, — то я ухожу. Я и так знал что вы недовольны. Зиновий погладил птицу и вдруг хитро усмехнулся. Черные глазки бусинки под седыми бровями слегка— прищурились, отчего его величество стал похож на шкодливую мышь, вплотную подобравшуюся к сыру. — Дерзишь, Пафнутий. Раньше ты себе такого не позволял. — Надоело, — кратко объяснил Панфутий. — Лучше бы тебе молчать надоело! Опозорил отца перед всем миром, а теперь молчит! То ли отвага кончилась, то ли без Шеллара не сообразишь, что сказать! — Мне нечего сказать. Извиняться не стану. Слов обратно не возьму. Добавить к сказанному ничего не желаю. Все. — Не желаешь, вот как. Что ж, упрям ты был всегда. А вот; смелости тебе недостает. Вон даже сейчас в меч вцепился боишься, значит. И какой из тебя, такого труса, король? — Вы полагаете, нам здесь нечего опасаться? Я все больше сомневаюсь в вашем душевном здравии. — А есть чего? — Вы сами не догадываетесь, что будет, если мы не уйдем? — Хочешь опять отца дураком выставить? Я не догадываюсь, я знаю. Придут меня убивать. Этого ты боишься? — А не надо? — Так меня же убивать придут, не тебя, — откровенно насмехаясь, хихикнул Зиновий. — Сядь, поганец, нечего тут обиженную физиономию делать. Ты меня сегодня тоже обидел, так что терпи теперь. И послушай, сын мой, что я скажу. Никогда не задумывался, почему в свои сорок лет ты до сих пор не король? Молчишь, понятное дело, я по глазам должен догадываться, о чем думает мой сын. К собственным дурацким привычкам уважения больше, чем к родному отцу. Так вот, ты думаешь, что я жаден до власти и не желаю ее никому уступать, пока жив. А когда я говорю, что мой сын не готов принять посох, ты в это не веришь и считаешь, что я просто оправдываю свою жадность. А на самом деле, Пафнутий, ты действительно не готов. Ты трус и всегда был трусом… И не смотри на меня так. Ты ни разу не попытался изменить мое мнение о тебе. Ты уходишь в сторону при любом конфликте, ты даже мнение свое всегда держишь при себе. Отмолчаться, уклониться, отступить — вот твоя жизнь. Ни разу ты не принял бой, ни разу даже попытки не сделал отстоять свою правоту, хотя чаще бывал прав, чем наоборот. — Доказывать что то тебе? — с отвращением поморщился Пафнутий. — Или Лисавете? Это не страшно. Это противно. — Ну ну, дальше? Всего полчаса назад ты был разговорчивее. Мне даже показалось, что его высочество наконец набрался смелости и сможет доказать, что достоин посоха, а ты опять молчишь. — Я буду вести себя так, как считаю нужным, — резко бросил принц и встал, спугнув ворона. |
