— Я, вот что, братья хочу сказать…

— Ишь, а чего это вдруг Беляй-то заговорил? — не удержался от укола Лис. — То сиднем сидит, слова из него не вытянешь, а тут вдруг заговорил? Может, ты сам в князья метишь?

Ярославу показалось, что он наблюдает со стороны небольшой спектакль. Беляй, как он помнил — один из сторонников Клеста. Стало быть, роль ему уже расписана.

И на самом деле, воевода Беляй сказал так:

— Я, братья, говорить не мастак, но, стало быть хотел сказать, что давно нам князь нужен. Не дело это, что мы уже десять лет как раздельно живём, раз в году видимся. И дружины наши вместе не собираются. А куда годится, если ратники, которым вместе с врагами биться придется, друг другу чужие? Еще немного и мы, воеводы, друг другу чужими станем, а то и воевать друг с другом начнём. Но предложить я хочу не себя, а Клёста. Я его с детства знаю. А дружина у него, и порядок — ничуть не хуже, чем у Врабия, а может и лучше. Клёст достойный будет правитель.

Воевода Беляй аж вспотел, сказав такую длинную речь. Он уже собрался сесть, но вспомнив что-то, сказал:

— А еще, братья-воеводы — праздник бога нашего Перуна на носу. Сколько лет мы уже вместе его не праздновали, жертву не приносили? Может, пришло время? Вот, изберем князем Клеста, он жертву и принесет.

Раньше бы Ярослав удивился — почему это князь должен приносить жертву богу? Но пожив в селе, парень успел узнать, что тех жрецов, что были в Древней Греции или в Риме, в Бранском княжестве да и в окружающих землях не было. В деревнях жертвы приносил староста, а в селе — воевода. Стало быть — жрецом здесь был самый уважаемый человек. Вот, значит, князь являлся еще и верховным жрецом.

Услышав слова Беляя, воевода Врабий вздрогнул, словно его током ударили. Кажется, будущий зять Врана не ожидал такого поворота событий. Видимо, был абсолютно уверен, что после слов Врана и Стрежня, его тут же и выберут князем. Наивный. Хочешь получить власть — будь готов, что за нее тебе придется с кем-то поспорить. А то и сразиться.

Ярослав про себя отметил, что воевода Врабий смотрит и на Беляя, а особенно — на Клеста с нескрываемой злобой. А вот с самоконтролем у воеводы нелады!

Со своего места поднялся еще один воевода. Совсем молодой — моложе и Клеста и Врабия. Ярослав понял, что это еще один из сторонников Клеста — Кракша.

— Да, братья воеводы, я тоже думаю что князя лучше, чем Клёст, нам не найти. Я, хоть и молод, но еще помню, как правил наш последний князь Любослав и что при нем был и порядок. Вон, даже разбойников на наши земли меньше лезло, чем теперь.

Ярослав сидел, тихонько поглядывая по сторонам и слушая речи. А ведь тут нешуточная предвыборная кампания разворачивается!

Вот, теперь поднялся и Замайло. Воевода зрелый, уважаемый.

— Я тоже отдаю свой голос и свой меч Клёсту, — только и сказал Замайло и сел на свое место.

В зале для совещаний воцарилась тишина, но тишина тревожная, какая бывает после одного раската грома, но все понимают — что за одним раскатом последует второй, более мощный.

На уверенно стоящего Клёста смотрели все, кто с одобрением, а кто и с ненавистью. Вот только Лис ошарашено открывал и закрывал рот, но при этом его глаза бегали, будто он что-то считал в уме. А взгляды присутствующих скрестились на Лисе. Ведь от него теперь зависело решающее слово. Скажи Лис, что он отдает голос за Клёста, то всё и свершится. Голосование состоится, и большинством голосов, совещанию придется признавать воеводу князем. Но Лис, сорвавшись со своего места, сорвал голос едва ли не до визга:

— Вы чего это удумали? Мальчишку в князья ставить? Врабий, он тоже еще мальчишка, но я хоть Врабия знаю, как-никак, сосед мой.