— Говоря откровенно, я думаю, что дьявол всегда считал ее своей законной собственностью…

Этот разговор, который я передаю вам почти буквально, доказал мне, что известие о смерти командора опередило меня в Пуату и что в этом городе о нем сожалели еще менее, нежели на Мальте. Признаюсь, я был очень рад, что люди, знавшие командора, так единодушно осуждали его. Я думал, не знаю справедливо или нет, что теперь я был менее виновен, не исполнив просьбы человека, столь глубоко ненавидимого. Но все-таки мне надо было исполнить мое покаяние, и я решился сделать это на другой же день, в четверг, чтобы в пятницу не быть в замке Тет-Фульк.

— Как далеко отсюда до Тет-Фулька? — спросил я.

Трактирщик взглянул на меня с изумлением и вскричал:

— Вы едете в замок Тет-Фульк?

— Еду, — отвечал я.

— Разве вы не знаете, что в замке никто не живет и что последний владелец его Фульк де Фулькер недавно умер на острове Мальте?..

— Знаю и прошу вас только отвечать на мои вопросы.

— Это другое дело, — прошептал трактирщик. — Отсюда до Тет-Фулька восемь лье.

— А какова туда дорога?

— Плоха… и в хорошее-то время по ней мудрено ездить, а теперь, после дождей, об экипаже нечего и думать; разве что верхом…

— Можете вы достать для меня проводника?

— До половины дороги, не дальше.

— Почему же только до половины дороги?

— Да потому, что с того места, которое называется Лощиной Мертвого Человека, лес пользуется такой дурной славой, что ни за какие деньги вы не уговорите жителей Пуату проехать туда с вами…

— Что же говорят об этом лесе?

— Много ужасного.

— Однако что именно?

— Говорят о колдовстве, о чародействе, о страшных привидениях, о злых духах, которые сбивают путешественников с пути, привлекают к невидимым пропастям… Там несчастные гибнут…

— Как вы думаете, справедливы ли эти слухи?

— Клянусь честью, не знаю, но так говорят и этого достаточно, чтобы напугать любого из здешних жителей.

— Ну так достаньте мне проводника только до Лощины Мертвого Человека, как вы называете это место, дальше я отправлюсь один…

— А когда вы намерены отправиться?

— Завтра.

— В котором часу?

— На рассвете.

— Хорошо, ваши приказания будут исполнены.

Трактирщик хотел удалиться. Я удержал его.

— Это еще не все…

— Что прикажете?

— Я желаю, чтобы вы достали мне полный костюм пилигрима, с четками и посохом!..

Я заметил, что трактирщик смотрел на меня с глупым удивлением, и прибавил:

— Я иду в Замок Тет-Фульк вследствие данного обета и потому нахожу приличным надеть смиренный и освященный костюм для исполнения этого обета…

— Костюм будет у вас вместе с проводником, — отвечал трактирщик.

На другое утро все было готово. Я надел длинную коричневую рясу странствующего пилигрима. Под этой рясой я привязал с одного боку шпагу командора, а с другого кожаный кошелек, достаточно набитый золотыми монетами, которыми должен был заплатить за сто панихид. Спустившись в нижнюю залу, я нашел там моего проводника. Это был молодой крестьянин, лет пятнадцати или шестнадцати, худощавое и бледное лицо которого, окруженное белокурыми, почти бесцветными волосами, не имело решительно никакого характера. Мальчик этот был высок для своих лет, очень тощ, на длинных, как у цапли, ногах и с длинными руками, которые беспрестанно шевелились, как будто крылья ветряной мельницы.