Судья и присяжные приехали в полдень и без труда удостоверились, что слуга и хозяин получили по пуле после того, как выломали дверь постояльцев. Длинные ножи, найденные при убитых, не оставляли никакого сомнения относительно их намерений. К тому же господин и слуга слыли отпетыми мошенниками, и вся деревня обрадовалась, что освободилась от них. Вследствие этого суд решил, что беглецов нечего преследовать.

— Куда вы идете? — спросила Дебора Венеру, когда маленький караван пошел медленнее.

— В Париж, — отвечала молодая девушка.

— И мы также.

— Если вы согласны, давайте путешествовать вместе.

— Если мы согласны!.. Разве вы забыли, что я вас просила быть моей сестрой?..

— Такое не забывается.

И девушки снова обнялись.

— Как вас зовут, сестрица? — спросила жидовка.

— Венера.

— Какое прелестное имя!

— А вас, сестрица?

— Дебора.

В это время девушки подружились. Дебора расспросила Венеру о ее прошлом и настоящем положении. Рассказ Венеры заинтересовал Дебору чрезвычайно и придал новую силу ее рождающейся привязанности. Ей хотелось не расставаться с Венерой и поместить ее в дом отца. Она заговорила об этом с Натаном, но он, несмотря на слепую любовь к дочери, не согласился. Он был ростовщиком, и его темные занятия не позволяли ему вводить в свой дом никого постороннего. Дебора несколько утешилась при мысли, что Венера будет приходить к ней часто, почти каждый день. Разумеется, Венера обещала.

Хоть Натан был жидом и, следовательно, скупым, но выказал свою признательность за огромную услугу, оказанную ему девушкой. Расставаясь с Молох и Венерой по приезде в Париж, он сунул в руки старухи кошелек с двадцатью золотыми монетами. Венера этого не знала; иначе гордость ее оскорбилась бы при виде этих денег.

Старуха скоро нашла в улице Прувер маленькую квартирку, в которую, благодаря щедрости Натана, она смогла поставить необходимую мебель, купленную по случаю на вещевом рынке.

Прошел год. Положение наших действующих лиц не изменилось. Молох, как мы уже знаем, мечтала составить себе состояние в Париже ворожбой; но эта мечта ее мало-помалу рассеялась. Хотя ее слава как ворожеи распространилась и упрочилась в квартале, клиенты тут были редки и по большей части так же бедны, как она сама, и плохо платили ей за предсказания. Время от времени, проходя по улице, Молох слышала, как ее называли колдуньей и угрожали смоленой рубашкой и костром.

Венера слыла ее дочерью. Насмешники прибавляли, смеясь, что такая хорошенькая девушка, родившись от престарелой колдуньи, могла иметь отцом только дьявола. Эти сплетни понемногу распространились, и Венера получила прозвище Люцифер. Она знала это, и ей нравилось это имя. Даже Натан и Дебора называли ее так.

Читатели наши, вероятно, помнят, в каком положении оставили мы героя этой истории, Рауля де ла Транблэ?

В бесчувственной девушке, перед которой Дебора стояла на коленях, Рауль узнал Люцифер!..

Нужно ли объяснять это обстоятельство? Оно говорит само за себя. Венера со своим женским инстинктом, с опытом странствующей жизни поняла, что Дебора любила того таинственного молодого человека, который два раза приходил к Натану и на гербе которого красовалась золотая осина в красном поле. Это она, по просьбе жидовки, достала гербовник. Но Венера и сама любила. Она любила прекрасного незнакомца, с которым столкнулась на углу улицы Ришелье и которого спасла от смерти в своем смиренном жилище на улице Прувер. И теперь в кавалере де ла Транблэ, которого любила Дебора, Венера узнала молодого человека, которому тоже отдала свое сердце! Дебора была ее соперницей!.. Но она к тому же была богаче, прелестнее и потому непременно должна была одержать верх в борьбе, которая могла начаться между ними!.