– И вообще, кто вы такой? – воскликнула она. – Вы даже зоветесь не христианским именем, а какой-то нелепой кличкой, которая ничего не говорит о вас.

– Разве? – удивился он. – Так вы полагаете, что меня беспричинно называют Гатором?

Анджела пожала плечами.

– Ну, вы сразились с огромным аллигатором и выиграли битву. Я должна восхититься этим поступком? – Признаться, втайне она действительно была в восторге, но не хотела подавать виду.

– Да нет, я вас об этом не прошу, – серьезно сказал Гатор. – По правде говоря, меня не интересует ваше мнение. Но мне понравилось, когда люди стали звать меня Гатором, потому что это дало мне возможность забыть, кто я на самом деле. Я тогда сам себе не нравился, так что с радостью превратился в другого человека.

– Ах, если бы в жизни все было так просто, – задумчиво промолвила Анджела, – и для решения всех проблем достаточно было лишь поменять имя.

– А вам когда-нибудь приходило в голову назваться другим именем? – полюбопытствовал Гатор.

Вспоминая потом их разговор, Анджела подивилась тому, что с такой легкостью призналась почти незнакомому человеку:

– Папа частенько называет меня ангелом, и мне это нравится.

– Это не похоже на кличку, – усмехнулся он. – Человек с демоническим огоньком в глазах не может быть ангелом, а у вас, мисс Синклер… – вздернув голову, он подмигнул девушке, – …именно такой огонек в глазах и горит.

Не сдержавшись, Анджела засмеялась – она поняла, что Гатор не хотел ее обидеть. Она была рада, что сидит на расстоянии от него, потому что его близость могла испугать ее, хотя в то же время была бы ей приятна.

– А что же вам пришлось не по нраву в самом себе? – набравшись храбрости, спросила девушка.

– Я приложил столько усилий, чтобы забыть свое прошлое… теперь и не припомню, – заявил Гатор. – Однако вы задали мне достаточно вопросов, теперь моя очередь спрашивать вас. Скажите-ка мне, с чего это вдруг вам захотелось побывать на вечеринке у каджунов?

– Мне они нравятся.

Это было правдой. Ей всегда хотелось увидеть, как веселятся добродушные беззаботные люди, и теперь, накануне замужества, Анджела решила узнать об их обычаях побольше, потому что знала: больше такой возможности не будет. Впрочем, она не собиралась рассказывать Гатору все.

– Но вы могли навлечь на девчонок неприятности. – Гатор вновь стал серьезным. – Не представляю, что вам известно о выходцах из Акадии, мисс Синклер, и об их работе на плантациях вашего отца, но знайте: хорошее место найти непросто. А в Бель-Клере работать хорошо. И если бы ваш отец дознался, что Симона и Эмили пригласили вас на вечеринку, то, разгневавшись, непременно выгнал бы их со своих полей. Что бы они стали делать? Ведь им, как и всем остальным, необходимы деньги, чтобы не умереть с голоду. Не все из нас родились в рубашке и живут роскошной, сытой жизнью.

Анджела отметила, что настроение Гатора могло меняться моментально.

– Вот, стало быть, в чем вы меня обвиняете, – задумчиво промолвила она.

– Да, это не очень здорово, когда вы рискуете жизнью других людей, потворствуя своим прихотям, – подтвердил Гатор. – В этом я вас на самом деле обвиняю. Но вообще о риске и о жизни мы с вами говорить сейчас не будем, потому что мне надо возвращаться к работе.