Мередит слушала, ничего не понимая. «В интересах справедливости» он оставляет сыну четверть состояния? Но если дед хотел разделить все поровну, его жена должна получить тоже четверть, а не оставшиеся три! Но тут же словно издалека до нее донеслись слова поверенного:

— «Моей жене Шарлотте и усыновленным по закону сыновьям Джейсону и Джоелу я завещаю остальные три четверти своего состояния в равных долях, с условием, что Шарлотта Бенсон станет попечительницей и опекуном над частями, принадлежащими Джейсону и Джоелу, пока оба не достигнут возраста тридцати лет».

Слова «усыновленным по закону» кинжалом вонзились в сердце Мередит, особенно когда она заметила выражение лица Филипа, потрясенного изменой. Он медленно повернул голову и уставился на Шарлотту. Та не мигая вернула его взгляд, растянув губы в улыбке злобного торжества.

— Ты хитрая сука, — процедил он. — Сказала, что заставишь его усыновить их, и добилась своего!

— Я предупредила тебя тогда и предупреждаю сейчас, что счеты еще не сведены, — ответила она, наслаждаясь его яростью. — Думай об этом, Филип. Лежи без сна по ночам, гадая, какой ударя нанесу следующим и что отниму у тебя. Лежи без сна, тревожась, мучаясь, совсем так, как заставил страдать меня восемнадцать лет назад.

Филип сцепил зубы с такой силой, что побелевшие скулы выступили буграми, но усилием воли удержался от ответа. Мередит отвела глаза от противников и посмотрела на сыновей Шарлотты. Лицо Джейсона было словно отражением материнского — такое же злобно-торжествующее. Джоел, уставясь в пол, хмурился.

— Джоел — слабак, — сказал когда-то Мередит отец. — Шарлотта и Джейсон — алчные барракуды, но по крайней мере мы хотя бы знаем, чего от них ожидать. От младшего же мальчишки, Джоела, мурашки по коже бегут — в нем есть что-то странное.

Словно почувствовав, что Мередит смотрит на него, Джоел поднял глаза, стараясь выглядеть при этом как можно более безучастным. Он не выглядел странным и в нем, по мнению Мередит, не было ничего угрожающего. По правде говоря, во время последней встречи он выходил из себя, чтобы ей угодить. Тогда Мередит жалела его, потому что мать открыто предпочитала Джейсона, а тот, хотя и был года на два старше брата, не испытывал к нему ничего, кроме презрения.

И неожиданно Мередит почувствовала, что не может больше выносить угнетающей атмосферы этой комнаты.

— Прошу извинить меня, — сказала она адвокату, раскладывавшему на столе какие-то документы, — я подожду за дверями, пока вы закончите.

— Но вы должны подписать эти бумаги, мисс Бенкрофт.

— Подпишу позже, перед вашим уходом, когда отец их прочтет.

Вместо того чтобы подняться наверх, Мередит решила выйти во двор. Становилось темно, и она медленно сошла с крыльца, чувствуя, как холодный ветерок леденит щеки. За спиной открылась дверь, и девушка обернулась, думая, что адвокат хочет позвать ее, но это оказался Джоел, застывший на полпути, так же как она, испуганный этой встречей. Молодой человек колебался, словно хотел остаться, но не был уверен в дружеском приеме.

Мередит с детства вбивали в голову, что необходимо быть вежливой с гостями, и поэтому она попыталась улыбнуться:

— Правда, здесь хорошо?

Джоел кивнул, принимая невысказанное приглашение присоединиться к ней, и спустился с крыльца. В двадцать три года он был на несколько дюймов ниже младшего брата и не так привлекателен, как Джейсон. Джоел стоял, глядя на нее, словно не зная, что сказать.

— Вы изменились, — наконец выдавил он.