И каждый день, причесываясь, она вспоминала нежные слова, которые он ей говорил.

И давала себе слово: никогда, никогда больше не верить мужчинам.

— Ладно тебе, Брайан, у тебя аж челюсть отвисла. Это даже некрасиво.

Насчет челюсти она преувеличила, конечно, но удивленное выражение, написанное на его физиономии, и впрямь выходило за рамки приличий.

— Ты не так меня поняла, — начал оправдываться Брайан. — Вполне естественно, что я поражен; надо же, Патрисия Кромптон — и вдруг собирается делать то, что ей сказал мужчина.

— Тогда я была еще совсем юной.

Юной? Это сколько же тебе было — шестнадцать? Двадцать? Интересно, как она выглядела в том возрасте? Невинной дурочкой, сердце которой разбил заезжий ловелас?

Брайан отогнал от себя навязчивые мысли.

— Тогда все понятно, — заявил он.

Но его поведение так и осталось необъясненным. Хотя кое-что ей должно быть ясно: так или иначе, но она могла сделать над собой усилие и хотя бы попытаться довести свой внешний вид до общепринятых стандартов.

Все-таки они в ресторан идут, а не на лошадях кататься!

Брайан думал, что у него хватит выдержки быть вежливым — по крайней мере в течение часа, что они будут обедать. И он сможет забыть про ее чертовы волосы. Но куда там!

Она даже губы не накрасила. На ногах допотопные черные туфли, вместо элегантного вечернего платья — мышиного цвета костюм. Судя по фасону, купленный еще ее бабушкой.

А ведь ногти на ногах она все-таки покрасила лаком, об этом он не забыл!

Ради кого? Того мужчины, имя которого она якобы не помнит?

Мне-то какое дело, разозлился на себя Брайан. Чего я так волнуюсь? Наверное, из-за того, что не привык к отказам. Естественно, с женщинами обычной разновидности — из тех, которые не чураются косметики и модных платьев, — все очень просто. Достаточно включить на полную мощь обаятельную улыбку — и они готовы поведать все свои самые сокровенные секреты.

А на Патрисию Кромптон его улыбка совершенно не действует. Видно, я так привык к легким победам, подумал Брайан, что разучился использовать свой шарм. Надо срочно наверстывать упущенное.

Для начала он взглянул на нее. Патрисия ответила ему заученной улыбкой. Так улыбаются американцы, которым с детства внушают: улыбка города берет. Брайан лишь нахмурился и перевел взгляд на дорогу, благо она и впрямь требовала его неотступного внимания. В честь предстоящего праздника на улицы высыпала уйма местных жителей, и им, разумеется, было не до соблюдения правил дорожного движения.

Брайан тихо чертыхнулся.

— Может, поставим машину и пойдем пешком? — предложила Патрисия. — Так будет быстрее, чем пробираться через толпу в час по чайной ложке. Вот там как раз свободное место, ты сможешь поставить машину? Это не просто, я не смогла бы. Мужчины намного превосходят женщин, когда дело касается парковки.

Брайан рассмеялся.

— Что тут смешного? — удивилась Патрисия.

— В таких случаях не мешает смотреть на собеседника, слегка прищурив глаза с длинными накладными ресницами. Так это больше впечатления производит. — Брайан точно вписался в пространство между двумя «мерседесами». Не бери в голову. — Он посмотрел на нее. — Не то чтобы я против женщин-водителей, мне вообще не нравится, когда кто-то ведет машину. — И, вынимая ключ зажигания, добавил:

— Видно, я люблю все держать под контролем.

— Не прикидывайся, что тебе стыдно. Я же вижу, этого и в помине нет. Вы и вся твоя семейка — как мамонты. Или пещерные люди, которые никак не могут понять, что наступили новые времена.