Над журнальной баррикадой появилось его лицо; он пытался перелезть через нее, но глянцевые обложки были скользкие, как лед; Гордон дважды терял равновесие и вскрикнул, когда, забывшись, оперся сломанной рукой. Ему все-таки удалось забраться на самый верх, но, еще не успев прицелиться в Сакс, он в ужасе закричал:

– Нет! Пожалуйста, не надо!

Сакс обеими руками ухватилась за книжную полку, уставленную антикварными вазами и фарфоровыми фигурками.

– Не дотрагивайся до них! Пожалуйста!

Сакс вспомнила слова Терри Добинса о том, как невыносимо для барахольщиков терять предметы из своей коллекции.

– Брось сюда пистолет, Питер! Немедленно!

Сакс не верила, что Гордон сделает это из страха потерять драгоценное содержимое полки, однако, судя по ужасу, отразившемуся у него на лице, он действительно колебался.

Знание – сила.

– Не надо, не надо, пожалуйста… – умолял Питер жалобным шепотом.

Однако в его глазах внезапно произошла перемена. В одно мгновение они превратились в колючие черные точки, и Сакс поняла, что сейчас будет выстрел.

Она с силой толкнула полку на другую, висящую рядом, после чего двести фунтов керамики рухнули на пол и раскололись на куски в болезненной какофонии, утонувшей в первобытном, зверином вое Питера Гордона.

Очередные две полки с уродливыми статуэтками, чашками и блюдцами последовали за первыми в разрушительном падении.

– Бросай пистолет, или я здесь все расколочу!

Но Гордон уже не владел собой.

– Я убью тебя я убью тебя, я убью!.. – Он опять выстрелил дважды, но Сакс уже нырнула в укрытие. Детектив поняла, что преследование продолжится, когда Гордон преодолеет горный перевал из «Нэшнл джиографик», и попробовала трезво оценить ситуацию. Получалось, Гордон находится в задней части дома, а она – в передней части, ближе к заветной дверце из кладовки.

Однако на пути к спасению ей надо миновать дверной проем в комнату, где был Гордон, сейчас, судя по хрусту, перешагивающий по керамическим осколкам через упавшие полки. А вдруг он тоже произвел те же расчеты и, раскрыв ее замысел, держал на мушке, как на стрельбах по бегущему кабану, то пространство, где должна промелькнуть его цель, устремленная к свободе и безопасности?

Или же ее преследователь уже преодолел все препятствия и обошел Сакс маршрутом, известным только ему?

Шорохи и скрипы доносились со всех концов жуткого дома. Что это – шаги убийцы? Или скрипят стены таунхауса, дающего усадку?

В приступе паники Сакс резко обернулась. Позади никого. Она знала, что действовать надо решительно и быстро. Ну же, вперед! Сакс беззвучно вдохнула полную грудь воздуха, усилием воли заставила себя забыть о боли в коленях, пригнулась и что есть духу побежала по проходу мимо журнальной баррикады.

Ни единого выстрела.

Его там нет. Сакс резко остановилась, прижалась спиной к стене и постаралась успокоить дыхание.

Тихо, тихо…

Черт! Где же он, где? Поджидает ее в том коридоре, между обувными коробками, или в этом, между консервированными помидорами, а может, в третьем, посреди аккуратно сложенной одежды?

Опять заскрипело, только непонятно где.

Легкое шелестение ветерка – или дыхания?

Наконец Сакс решилась – побежит до желанной дверцы. А потом без остановки – вон из дома.

Молись, чтобы он уже не подкрался сзади и не поджидает тебя впереди, обойдя окружным путем.

Вперед!

Сакс побежала, минуя пересечения с боковыми проходами, через каньоны из книг, стеклянной посуды, картин, консервных банок, электронной техники и мотков провода. А в ту ли сторону она направляется?

Да, в ту. Вот впереди показался письменный стол Гордона, окруженный желтыми блокнотами, неподвижное тело Роберта Джоргенсена на полу.