Минут десять спустя на заднем сиденье что то зашевелилось, и тонкий мальчишеский голос спросил:

– Куда мы едем?

– Очнулся? – спросил Нестеренко, – в больницу.

– Не надо в больницу, – попросил парень.

Нестеренко с визгом свернул к обочине, заглушил мотор и обернулся.

Только теперь, при свете уличного фонаря и приборной доски, он смог как следует рассмотреть обоих пассажиров незадачливой «мазды». И хотя Валерий Нестеренко был «афганцем» и человеком, привычным ко всякой мерзости и крови, он внезапно почувствовал, как сердце его уходит куда то вниз, а руки сами собой сжимаются в кулаки.

Перед ним были дети. Мальчишке было лет пятнадцать, не больше: у него были узкие плечи, цыплячья шея и черные большие еврейские глаза. Девочка, которую Нестеренко впопыхах принял за шлюху, явно была его одноклассницей: кокетливая красная мини юбка, притязающая на сексапильность, была, видимо, куплена на загородной толкучке за пятьдесят рублей, красные же босоножки стоили ненамного дороже, а неловкий и обильный грим был теперь размазан по почерневшему личику.

Шок явно не прошел: девочка кивала головой, как болванчик, и часто дышала. Вот вот она опомнится и заплачет.

Нестеренко видел много трупов, и некоторые из них были его собственного производства. Но он не помнил, чтобы ему пришло в голову заказать двух пятнадцатилетних детей. И он абсолютно не мог представить себе ситуации, в которой он бы захотел или смог это сделать.

Нестеренко вышел из машины и открыл заднюю дверцу.

– Сам можешь вылезти? – спросил он парня.

– Да, – сказал тот, – только рука болит. Наверное, сломана. Рука его висела под каким то нелепым углом.

Расположив мальчика на травке, Валерий разрезал рубашку парня и осторожно коснулся локтя. Парень вскрикнул.

– Смещенный перелом, – констатировал Нестеренко.

Дальнейший осмотр выявил наличие парочки сломанных ребер и обширные синяки.

– Твоя очередь, – сказал Валерий девочке.

– А?

– Раздевайся, – ехидно сказал Нестеренко, – буду тебя лапать.

Девочка уткнулась носом ему в подмышку и заплакала. Быстрый осмотр показал, что ей повезло куда больше, чем ее кавалеру. Невосполнимые и окончательные потери понесли только босоножки, у которых в спешке отодрался каблук, да кофточка, разодравшаяся чуть не пополам, пока дальнобойщик вытаскивал ее из покореженной машины. Лифчика под кофточкой не было, и девочка теперь сиротливо сжимала ее на груди, пытаясь прикрыть острые маленькие грудки.

– Как тебя зовут? – спросил Валерий мальчика.

– Мишка. А ее Лера.

– И почему ты не хочешь в больницу?

– Я боюсь. Вдруг они в больницу тоже придут?

– Кто – они?

Мальчик не отвечал. Зато вдруг встрепенулась девочка.

– А почему вы стреляли в эту машину? – спросила она.

– Как – стреляли? – насторожился мальчик.

– Ты не видел, а я видела, – пояснила Лера. – Они нас сначала подстрелили, а потом развернулись и хотели нас добить. Они попали в машину, а потом он, – и девочка ткнула тонкой лапкой в Валерия, – сшиб того, который стрелял, и они нас не добили и поехали прочь.

Девочка опустила руку, и деревянные браслеты на ней легко звякнули.