-  Да нет, - ответил Паламед, - это она нашему кормчему. Правда, Эсхил?

    Дряхлый одноногий старикашка, сидевший на носу корабля, беззубо улыбнулся.

    -  Вот видишь, - обрадовался Паламед. - Он тоже ее знает.

    -  Что ж, - наконец принял решение Телемах, - пожалуй, мы снова опоздали и высаживаться здесь не имеет никакого смысла. Эй, мужики, посадите в лодку нашего кормчего. Нельзя лишать влюбленных счастья встречи после стольких лет разлуки.

    Протестующе отбивавшегося целой ногой Эсхила греки тут же с гиканьем выбросили за борт. Вслед за дико вопящим стариком полетела дырявая старая лодка.

    -  Заткнешь пробоину пальцем, - весело крикнули своему кормчему греки и фальшиво затянули знаменитую песню о переживших долгое расставание моряке Эвкледе и морской нереиде Акулинии. Правда, в конце песни влюбленные умерли.

    Глава 7

    В ЦАРСТВЕ МРАЧНОГО АИДА

    -  Успокойся, Аякс, не надо! Пожалуйста, только без рук…

    Одиссей обернулся.

    Бледный Парис в панике метался по палубе корабля, преследуемый ревущим, словно стадо спаривающихся быков, могучим героем.

    “Интересно, - подумал царь Итаки, - кто напомнил Аяксу об обещании набить морду Парису? Наверное, эта скотина Агамемнон”.

    Вот уже третий день кряду плыли греки, а божественное устройство все молчало, не собираясь подсказывать им, в каком направлении двигаться дальше.

    Безобразие!

    Хитроумный Одиссей от греха подальше прочно запер на ключ ту часть трюма, где хранились амфоры с винами, справедливо полагая, что безделье - прямой путь к пьянству.

    -  Охо-хох! - сказал Аякс, остановившись передохнуть рядом с Одиссеем, и нараспев произнес: - Гонимый ветром Эвром с Нотом, корабль наш плыл в далекие края. И мы все думали, да где же, блин, земля!

    Царь Итаки с подозрением посмотрел на героя, чутко принюхиваясь, но от Аякса вином не пахло. От Аякса пахло почему-то смесью, из которой готовили греческий огонь.

    -  Ты что это выпил? - испуганно спросил Одиссей. - Сандалии хочешь, болван, отбросить?

    -  А что такое? - удивился Аякс. - Тебе не нравятся мои стихи?

    Одиссей сокрушенно покачал головой.

    -  Вот послушай. - Аякс картинно тряхнул вьющимися, ниспадающими на плечи черными кудрями. - Зловещий остров Кирки - вот где ужас! Мы бились с монстрами до самого утра. Но тут наш Одиссей сказал: “Пора”, и мы бесстрашно к морю отступили.

    -  С какими еще монстрами? - раздраженно спросил Одиссей. - Что ты, дубина, мелешь, это с хомяками, что ли?

    -  С хомяками? - переспросил Аякс. - Да, именно с хомяками. Ты же знаешь, в поэзии все образно и кое-какие непоэтические моменты приходится опускать. Не мог же я написать: сражаясь с хомяками, м-м… герои дрыгали ногами.

    -  На, держи. - Одиссей протянул Аяксу ключ от винного трюма. - Можешь выпить там все, только исчезни с моих глаз на ближайшие несколько часов.

    -  Ийя-хи-ху! - дурашливо пропел герой и какими-то странными скачками помчался в трюм.

    “Хитрющий, гад, - с раздражением подумал царь Итаки. - Гермесу пять очков наперед даст”.

    -  А вы все плывете? - спросил материализовавшийся из воздуха Дионис.

    -  Что-то мы с тобой частенько стали видеться, - констатировал Одиссей, - не к добру это.