– Куда собралась, барыня?

Анастасия Леонтьевна обернулась и уперлась во внимательный взгляд Прокла.

– На задний двор вон по той тропинке ступай, – указал в сторону старейшина.

Смущенная странным происшествием, вдовица беспомощно покивала и поспешно пошла прочь от таинственного домика.

Проснулась она только в полдень, когда все домочадцы уже покинули избу, отправившись по своим делам. Катюша тоже открыла глаза. Ее щеки немного порозовели, и девушка казалась отдохнувшей.

– Как ты, милая? Болит?

– Уже лучше, мама, – слабо улыбнулась Катерина. – Ты мне еще теплой водички принеси. Я немного полежу и, может быть, встану.

Вдова поднялась и, прихватив в сенях ведро, отправилась в баню в надежде, что там еще осталась теплая вода. Выйдя на крыльцо, она окинула взглядом раскинувшуюся перед ней мирную картину. Воспоминания о пережитом вчера ужасе сейчас казались каким-то сном. С другой стороны, само ее присутствие в деревне зырян говорило о том, что вчерашние разбойники ей не привиделись.

Спустившись с крыльца, Башмакова заметила сидящего на завалинке странника Дмитрия. Сегодня даже он казался вдове более приветливым, чем вчера.

На траве у ног странника лежала куча разных инструментов, а в руках он держал лезвие косы и точил его сильными размеренными движениями. Печеркин ответил на приветствие вдовы, не отрываясь от своего занятия.

– Мне бы нужно поговорить со старейшиной. Ты его не видел? – спросила она.

– Со двора он вышел, – в своей обычной манере буркнул Дмитрий. – Только мы с мужиками ужо с ним погуторили… Сегодня еще ночь тут переночуем, а завтра у Прокла зять в соседнюю деревню воз повезет. Вот твою Катерину посадим к нему и сами рядышком поспешим. А сегодня пущай отдыхает.

– Когда ж вы все успеваете? – хмыкнула Башмакова, недовольная тем, что дело решили без ее участия.

– Да пока вы, барыни, нежились с утра, мы уж не только поговорили – вот хозяевам долг отдаем, как можем, – с этими словами Печеркин в очередной раз провел точилом по блестящему лезвию.

– Не чужим людям нужно долги раздавать, а о своей семье заботиться! Шляться по городам и весям – не велика заслуга.

Дмитрий отложил засверкавшую косу и взялся за мотыгу.

– Ты, барыня, не суди о том, чего не ведаешь. Знаешь ли, что людей в дорогу гонит?

– Так скажи!

– Я сам еще с юности странничать начал, когда сиротой только остался. Одному на белом свете тяжело было, вот и пошел искать помощи в святых местах. А уж потом, как вернулся, долго дома усидеть не мог. Попривык к такой жизни.

– Все вы на беды свои пеняете да врага рода человеческого вините!

– А ты чего ж молчишь, а на бога и его несправедливости втихаря злишься? Терпишь молча. Думаешь, так лучше, чем сетовать?

Пораженная его наглостью, вдова Башмакова не сразу смогла придумать ответ, а Печеркин продолжил:

– Вот ты на всех и огрызаешься, так как на бога не смеешь. Что мы с Гришкой и этим ямщиком тебе дурного сделали? Только помогали, а ты все язвишь нас, будто врагов.

– Да кто ты такой, чтобы позволять себе такие речи!? – наконец прервала этот поток вдовица и, громыхнув ведром, пошла прочь.

Вот что бывает, когда человек не знает, что такое ответственность! Бояться ему за себя и за других не нужно, вот он и говорит все, что вздумается.