Даг было тоже двинулся следом, но остановился и вопросительно посмотрел на Громовержца, когда тот пробормотал:

– Даг…

– Да, сэр?

– Восемнадцать лет назад, – сказал Громовержец, – ты уговорил меня поставить на тебя. У меня никогда не было оснований об этом жалеть. – Не хочет ли он добавить «До сих пор», подумала Фаун. – Мне вовсе не хочется защищать тебя перед советом лагеря. Постарайся, чтобы до этого не дошло, хорошо?

– Постараюсь, – ответил Даг.

Громовержец изобразил что-то вроде прощального поклона, и Фаун следом за Дагом вышла из комнаты.

Жены-командирши за столом не было. Небо за окном стало серым и низко нависло, вода озера казалась оловянной, влажность и духота давили на грудь. По дороге к коновязи Даг пробормотал:

– Что ж… Могло оказаться и хуже.

Фаун узнала собственные слова, сказанные раньше, и вспомнила ответ Дага.

– В самом деле?

Губы Дага дрогнули. Улыбка получилась невеселой, и все-таки это была улыбка, а не одна из его мрачных гримас.

– В самом деле. Громовержец мог просто кинуть мой колышек в огонь. Тогда мои проблемы его больше не касались бы.

– Как, он мог выгнать тебя из дозорных?

– Именно.

– Ох, нет! – ахнула Фаун. – А я еще наговорила ему всякого! Ты должен был меня предупредить. Только он меня разозлил, когда стал разговаривать так, словно меня рядом нет. – Немножко подумав, Фаун добавила: – Вы все трое так разговаривали.

– М-м… – Даг обнял Фаун левой рукой и на мгновение зарылся лицом в ее кудри. – Думаю, так и было. Уж очень быстро все там происходило.

Фаун подумала о том, не обменивались ли дозорные мыслями при помощи Дара, что было ей недоступно. Она и в самом деле чувствовала, что многого в той комнате не уловила.

– Что касается Громовержца, его нельзя обидеть, возражая ему, даже если ты не прав. А уж если прав, то у него достаточно крепкие плечи, чтобы вынести выговор. Громовержец не слишком любит людей, которые ползают перед ним на брюхе, а потом за его спиной жалуются.

– Это представляется разумным.

– Конечно. Ты произвела на него не такое уж плохое впечатление, Искорка. Более того, судя по результатам, ты произвела очень хорошее впечатление.

– Ну, это снимает с моей души камень. – Фаун помолчала и озадаченно спросила: – Каким результатам?

– Он воткнул мой колышек в «список больных». Я все еще остаюсь дозорным. Совет лагеря вмешивается в споры, которые семьи не могут разрешить сами, или в споры между главами кланов. Но если дело касается дозорного, совет должен действовать через военачальника лагеря. Он как бы глава клана для нас. Не скажу, что Громовержец захочет или сможет защитить меня от последствий этого, – Даг поднял левую руку, показывая свадебный браслет, – но по крайней мере он оставляет вопрос открытым.

Фаун принялась отвязывать коней, обдумывая слова Дага. Заключение нужно было сделать такое: работа Дага – и ее тоже – позаботиться о том, чтобы последствия не вышли из-под контроля. Садясь на Грейс, Фаун заметила под грушевым деревом дощатый стол, за которым, болтая ногами, расположилась Мари; Массап, сидевшая рядом, зачарованно слушала ее. Фаун решила, что ей не требуется Дар, чтобы догадаться о теме разговора, даже если бы женщины и не бросали любопытные взгляды в их сторону.

Даг обернул поводья Копперхеда вокруг крюка, подвел коня к крыльцу и с усталым кряхтением сел в седло.