– Но это точно Телескоп? – вот уже во второй раз с подозрением спрашивал Пузырек.

– А то кто же! – отвечал ему счастливый Василий.

Лика ударила его кулачками в грудь и яростно передернула плечами, сбрасывая тяжелую нежную руку.

– Вы что? – закричала она, оборачиваясь то к одному, то к другому. – Не понимаете, что ли, ничего? Там Крест ходит… Совсем никакой! Смотреть страшно!

– Так! – решительно сказал Василий, принимая командование. – Пошли разбираться… Какой там дурак с ломографом приперся? Леха! Совсем уже пробки перегорели? Брось железо, я сказал! Хватит нам тут покойников…

И ватага перебежками, как какая-нибудь диверсионная группа, потекла от камушка к камушку в направлении той опоры, за углом которой, по словам Лики, скрылся невменяемый Крест

– Тихо! Вот он!

Головы канули за глыбы, словно погрузились в хлопья мыльной пены. Потом осторожно выглянули вновь.

Точно – голый… И, кажется, сам того не замечает… А в остальном… Да нет, конечно, Лика все со страху перепутала… Невменяемый… Какой же он невменяемый? Просто растерянный.

– Всем оставаться на местах, – процедил Василий и, поднявшись в рост, направился прямиком к Кресту. Тот стоял к нему спиной и с напряженным вниманием разглядывал самый обыкновенный камушек.

– Крест!

Он обернулся, но как-то странно. Обычно, когда окликнешь, люди оборачиваются быстрее и с большим интересом. Василий взглянул в желтовато-зеленые глаза Креста – и поразился, увидев в них, как это ни чудовищно, робость.

– Т-ты… к-куда… идешь?

Первые два слова Крест протолкнул с трудом, причем после каждого смолкал чуть ли не в страхе. Зато последнее выпалил радостно, с явным облегчением.

– Как… к-куда? – От неожиданности Василий и сам заговорил, слегка заикаясь. – Ты… где парился?

– Что?.. – беспомощно переспросил Крест.

– Н-ну… парился где?

– Как?..

Василий заморгал. Из-за камушков, осмелев, один за другим стали подтягиваться любопытные.

– А? Чего он?

– Чего-чего… – недовольно сказал Василий. – Щелчком контузило, вот чего! Кликуху – забыл, жаргон – не понимает…

– А мат? – с интересом спросил дедок Сократыч.

– Что – мат?

– Мат понимает?

Василий задумался на секунду, затем снова повернулся к Кресту и самым дружеским тоном осведомился насчет погоды. Из четырех произнесенных им слов приличным было лишь одно – «денек». Пара предлогов – не в счет…

Крест заискивающе улыбнулся. В желтовато-зеленых глазах тлело отчаяние.

– Я… сюда… пришел! – Все невольно поежились.

– А вы уверены, что это именно контузия, Василий? – задумчиво спросил дедок.

– А что же еще? Не рассчитали заряд – ну и… – На розовом личике Сократыча обозначилось вежливое сомнение.

– Видите ли… – промолвил он. – Я как-то не представляю себе надзорку, не рассчитавшую заряд. Рома! Вы ведь, как я понимаю, не проводили больше своих… м-м… опытов?

– А ну их на фиг! – буркнул Ромка.

– Ну вот, видите! – сказал дедок, снова обращаясь к Василию. – С чего бы тогда надзорке так ошибиться? Да она, мне кажется, и в любом случае не ошиблась бы. Уж больно, согласитесь, дело серьезное.