Она встала с дивана и, глядя мне прямо в глаза, произнесла:

– Мне нечего от вас скрывать, лорд Мерчисон.

– Вы ходили туда, чтобы с кем-то там встретиться, разве не так? – я уже не мог сдерживаться, и голос мой срывался на крик. – Это и есть ваша тайна, не правда ли?

Она мертвенно побледнела и пролепетала:

– Уверяю вас, я ни с кем не встречалась.

– Почему вы упорствуете и не говорите мне правду? – вскипел я.

– Я сказала вам правду, – ответила она.

Меня обуяла безумная ярость, и я окончательно потерял контроль над собой. Не знаю, что там еще я ей наговорил, но, думаю, это было нечто ужасное. Кончилась эта бурная сцена тем, что я изо всех сил хлопнул дверью и вихрем выскочил из ее дома.

На следующее утро я получил от нее письмо, но, не открывая его, отослал обратно. В тот же день вместе с Аланом Колвиллом я отбыл в Норвегию, а когда через месяц вернулся домой, то первое, что бросилось мне в глаза в свежем номере «Морнинг пост», было сообщение о смерти леди Олрой. Причиной явилась простуда, и простудилась она, как это ни печально, в опере. Через пять дней после этого она умерла от крупозного воспаления легких. Я закрылся у себя в доме и долгое время никого к себе не пускал. Да, я любил эту женщину! Видит Бог, как безумно я любил ее!

– А ты больше не ходил на ту улицу? – спросил я, немного помолчав. – Не пытался зайти в тот дом?

– Прошло несколько месяцев со дня ее смерти, – отвечал он, – прежде чем я решился отправиться на Камнор-стрит. Все это время меня беспощадно терзали сомнения, и я чувствовал, что меня влечет туда какая-то неодолимая сила. Я постучал в дверь памятного мне дома, и на пороге появилась почтенного вида женщина, у которой я без лишних слов спросил, нет ли у нее свободных комнат для сдачи внаем.

– По правде сказать, сэр, – отвечала она, – у меня действительно есть пара гостиных, которые вроде бы сданы и в то же время свободны. Понимаете, ту леди, что их у меня снимает, я уже три месяца как не видела, а поскольку она задолжала мне за наем, то, если хотите, можете там поселиться.

– Это она? – спросил я, показывая фотографию.

– И в самом деле она! – удивленно воскликнула женщина. – Так когда же она собирается возвращаться, сэр?

– К сожалению, она умерла, – ответил я.

– Не может быть, сэр! – воскликнула почтенная дама. – Она была лучшей из всех моих съемщиков. Платила мне три гинеи в неделю только за то, чтобы кое-когда посидеть в гостиной, – хотите верьте, хотите нет.

– Она кого-нибудь у себя принимала? – спросил я.

Домовладелица поспешила меня заверить, что такого никогда не случалось: эта леди всегда приходила одна, и никто у нее никогда не бывал.

– В таком случае, что она здесь делала? – нетерпеливо спросил я.

– Как вам сказать, – ответила женщина. – Просто сидела в какой-нибудь из гостиных, читала книжки, а иногда пила чай, вот и всё.

Больше мне не о чем было спрашивать, поэтому, сунув в руку женщине соверен, я поспешил удалиться.

* * *

 – Интересно, что ты обо всем этом думаешь? – помолчав, спросил Мерчисон. – По-твоему, эта женщина говорила правду?

 – Думаю, что да.

– Тогда скажи мне – зачем леди Олрой понадобилось туда приходить?

– Мой дорогой Джералд, – отвечал я, – ключ к загадке, как мне кажется, кроется в том, что у леди Олрой была своего рода мания таинственности.