Он нашел его у багажного отделения. На сей раз багажа у них не было. Обычно мастер Синанджу возил с собой некоторые из своих четырнадцати дорожных сундуков, но тут он рисковать не стал, неопределенно сославшись на «зверства» японцев.

– Надо найти телефон автомат, – кивнул Чиуну Римо.

– А ты не хочешь посмотреть?

– Как стюардессы будут делать харакири? Ну уж нет. Слишком противно.

– Это единственная японская традиция, которую я одобряю, – громко заявил старик по английски. – Чем больше японцев вскроет себе животы, стыдясь того, что они японцы, – тем лучше.

– Слушай, – прошипел Римо, – давай убираться отсюда.

– Да! – еще громче проговорил кореец. – Пора, пора нам убираться. Скорее бы оказаться в оккупированной Японии с ее зловещими интригами.

– Япония больше не оккупирована, папочка.

– Она оккупирована японцами. Лучше бы, конечно, ее оккупировали корейцы, но боюсь, мне не дождаться этого.

Римо заметил, что за ними следует группа охранников в белых перчатках, и потому сделал вид, будто не знаком с мастером Синанджу. Из телефона автомата Римо связался с США и нажал кнопку с цифрой "1".

– Мы здесь, – доложил он, услышав в трубке знакомый кислый голос.

– Отправляйтесь в отель «Солнечный луч» на проспекте Сакай Судзи, – произнес Смит.

– Какой отель! Чиун уже дразнит туземцев. Хорошо бы сделать дело и – сразу же восвояси.

– Но у меня еще не готов план операции, – прошипел глава КЮРЕ.

– Ничего, мы можем перебить всех, – предложил Римо.

– Уборщицы и мелкие служащие не заслуживают нашего внимания. Отправляйтесь в фирму «Нишицу» и дайте понять руководству, что мы раскрыли их коварный заговор по уничтожению железнодорожной системы Америки.

– Интересно как?

– Сами найдете способ. Только действуйте осторожно. Ваша задача всего лишь оповестить их.

Присоединившись к Чиуну, Римо передал ему содержание беседы.

– Думаю, надо устроить погром в «Нишицу», – добавил он.

– Слишком уж тонко, – ответил мастер Синанджу, погладив свою редкую бороденку.

– Считаешь, тонко?

– У меня есть идея получше. Проймет даже тупоголовых японцев.

– Что ж, действуй, а я за тобой.

Вскоре они оказались на осакской таможне, где Чиуна спросили насчет декларации.

И вопрос, и гневный ответ корейца прозвучали по японски, так что Римо ничего не понял. Однако судя по тому, как покраснели и вытянулись лица японских таможенников, можно было представить, что в своей устной декларации старик обозвал их незаконнорожденными детьми японских смежных обезьян.

Тотчас подскочили полицейские, до сих пор маячившие где то вдалеке.

Последовали еще более гневные тирады.

Изрыгая ругательства, мастер Синанджу гневно размахивал перед официальными лицами своим ногтем в жадеитовом чехольчике. Кто то из собравшихся решил, что это и есть контрабанда, и попытался сорвать чехольчик.

И тут же схватился за одно чувствительное место. А спустя миг руки всех прочих покоились там же. Пришлось Римо спасать японскую полицию от острых ногтей мастера Синанджу.

Мощными бросками послав полицейских в близлежащий мужской туалет, он одним ударом намертво запечатал его дверь.

И только тогда последовал за Чиуном на стоянку такси.

– Почему ты раньше не пришел мне на помощь? – фыркнул учитель. – Знаешь ведь, что в нынешнем состоянии я все равно что без зубов.

– Я делал вид, что мы не вместе.

– Ладно, ты не виноват, – внезапно упавшим голосом проговорил Чиун. – Я сам позволил себе низко пасть в твоих глазах.