– Вы не спросили у него удостоверения?!

– Мне и в голову не пришло. Боже мой, наверное...

– Он журналист.

– Боже мой, если пресса проникла в Белую комнату, я буду выглядеть полным идиотом!

– Давайте лучше рассмотрим возникшие проблемы, – решительно заявил спецагент ФБР Роуленд.

Комиссар нью йоркской полиции тяжело опустился в кресло. Лицо его сейчас напоминало пень – ровную поверхность с расходящимися концентрическими кругами.

Глава 6

Когда «летающий кран» приземлился на летном поле Осаки, пилот вылез из кабины и, вытащив ноги, бросился на мастера Синанджу.

– Не надо! – крикнул ему по английски Римо.

– Слишком поздно, – сказал Чиун, делая шаг вперед. – Он бросил мне вызов.

– Видно, я разговариваю с идиотом, – хмыкнул Римо.

Японец попытался ударить корейца в грудь, но мастер Синанджу, перехватив его руки, развел их в стороны, а затем резко свел вместе. Пилот как бы хлопнул в ладоши.

И тотчас, раскрыв рот, застыл на месте, сжимая в руках обломки ножа. На лице его читалось неподдельное изумление.

– Знаешь, – произнес Римо, – летчик не виноват. Они ведь все повесят на него.

– Ну так пусть сделает харакири! Меня это не волнует. Его смерть ничто по сравнению с той болью, которую причинили моей августейшей персоне.

Мастера Синанджу нашли такси с красным огоньком, означавшим, что машина свободна, и Чиун вступил в оживленную беседу с водителем.

– Что он говорит? – спросил Римо.

– Говорит, что в такое время аэропорт закрыт. А я утверждаю, что для нас его откроют.

– Папочка, нас ведь там ждут!

– Ну и хорошо.

– Ждут, чтобы арестовать.

– Ерунда!

– Давай лучше переночуем здесь, а утром что нибудь придумаем.

– Какой отель заказал для нас Смит? – поинтересовался старик.

– «Солнечный луч». Зная Смита, можно предположить, что это самая дешевая ночлежка в Осаке.

Кореец сообщил название отеля водителю, и машина тронулась с места.

Вскоре они уже ехали по залитым неоновым светом улицам Осаки. Как и в Токио, здесь вовсю буйствовала реклама – на каждом здании красовались названия фирм на японском и английском языках.

Удостоверившись, что активность полиции невысока, Римо немного успокоился.

– Похоже, охота на людей пошла на убыль, – бросил он учителю.

И в тот же момент на высоком административном здании, располагавшемся в самом центре города, увидел огромный телеэкран компании «Сони». На нем красовался портрет мастера Синанджу транслировавшийся если не на всю Японию, то уж на всю Осаку точно.

– Папочка, постарайся не тревожить водителя, но твой портрет воспроизведен на гигантском телеэкране. Вон там.

– Где? Где?

– Я сказал – не суетись! – прошипел Римо.

Но учитель не успокоился.

Увидев себя на экране, он затрясся от гнева.

– Это не я!

– Чиун!

– Смотри, Римо, они осквернили мое лицо усами! Но у меня нет усов! А глаза!.. Это глаза японца, а не корейца. Да как они посмели! Мы должны потребовать удовлетворения.

И перейдя на японский, мастер Синанджу предложил водителю остановиться.

Выйдя из машины, Чиун перешел на противоположный тротуар и злобно уставился на гигантское изображение, которое, правда, сильно уменьшилось в размерах, отодвинувшись в угол экрана и разместившись рядом с головой ведущего японской программы новостей.

– Они меня оскорбили!

– Послушай, на нас уже обращают внимание, – прошипел Римо, с беспокойством оглядываясь вокруг.