С тех пор Браун стал параноидально подозрительным. В 1994 г. в США бежали два кубинских разведчика, которые и подтвердили его догадки: у кубинцев действительно есть информатор в верхних эшелонах американской разведки. Что оставалось думать Брауну? У него, объяснил он Кармайклу, были все основания для подозрений.

Затем он рассказал Кармайклу еще об одном событии, случившемся во время кризиса с Hermanos al Rescate. Монтес тогда работала в подразделении РУМО на объединенной базе ВВС США Анакостия – Боллинг, что в округе Колумбия. В день инцидента ее вызвали в Пентагон: в подобных ситуациях собирают всех крупных экспертов по региону. Самолеты «Братьев» сбили в субботу. А на следующий день вечером Брауну случилось звонить Монтес по телефону.

«Он вспомнил, что ему ответила какая-то женщина и сообщила, что Ана ушла», – рассказывал Кармайкл. Ранее в тот же день Монтес кто-то позвонил – и она заметно встревожилась. Вскоре она объявила коллегам, присутствовавшим в оперативной комнате, что устала и, поскольку все равно ничего не происходит, решила уехать домой.

«Рег просто ушам своим не поверил. Это настолько против любых правил, что кажется дурной шуткой. Каждый из нас понимает, что в подобных кризисных ситуациях тебя приглашают затем, чтобы твоя компетенция помогла выработке верных решений. И в Пентагоне ты должен быть на посту, пока тебя не отпустят. Так принято. Если кого-то из профессионалов подобного уровня вызывают в штаб в связи с тем, что Северная Корея внезапно выпустила ракету по Сан-Франциско, он не может уйти, когда вздумается, только потому, что устал или проголодался. Да никому из наших ничего подобного просто и в голову бы не пришло. Однако Ана поступила именно так. И Рег снова подумал: “Что за чертовщина?”»

Браун рассуждал следующим образом: если Монтес и вправду работает на кубинцев, им в тот день, должно быть, не терпелось с ней связаться, чтобы узнать, что сейчас происходит в РУМО. Уж не спешила ли она тем вечером на встречу со своим связным? Гипотеза казалась довольно фантастической, поэтому Браун так и смущался. Но где-то в РУМО точно сидел кубинский шпион. В этом у Брауна сомнений не было. И по персональному телефону ведущего эксперта по Кубе ему ответила неизвестная женщина, причем во время кризиса такого масштаба, какой случается раз в сто лет. И в довершение всего именно Ана Монтес организовала столь чертовски удачную для кубинцев встречу адмирала Кэррола с верхушкой американской контрразведки. Не слишком ли много настораживающих моментов?

Браун сообщил Кармайклу, что кубинцы уже давно лелеяли планы сбить самолет «Братства». Но они не могли себе такого позволить, понимая, сколь грандиозной провокацией это окажется. Для США подобный инцидент вполне может стать поводом к устранению Фиделя Кастро или даже к вторжению на Кубу. То есть риск был слишком велик – если только не найти какой-нибудь способ обратить общественное мнение в свою пользу.

И тут Браун узнает, что Ана не только присутствовала на встрече адмирала Кэррола с чиновниками Госдепа и РУМО, но и сама ее организовала.

«Мать честная, – думает он. – Неужто за операцией вражеской контрразведки, выставляющей инцидент с самолетами “Братства” в нужном кубинцам свете, стоит не кто иной, как Ана Монтес?! Нет, быть того не может! Ладно, но как же тогда это все объяснить, черт побери?» После беседы с Брауном Кармайкл не сразу, но все-таки запросил досье Монтес. Последний тест на детекторе лжи она прошла безукоризненно. Ана не питала тайного пристрастия к спиртному, не получала неизвестно откуда переводов на банковский счет. Никаких настораживающих знаков.

«Изучив ее досье в службе безопасности, а также личное дело, я подумал, что Рег явно пошел по ложному следу, – вспоминает Кармайкл.