С первого дня работы в РУМО Ана Монтес была кубинской шпионкой.

3

В классическом шпионском романе вражеский резидент всегда коварен и изворотлив. Он обставляет славных парней, потому что действует просто виртуозно. Именно так многие сотрудники ЦРУ объясняли информацию Флорентино Аспиллаги: Фидель Кастро – гений, а его шпионы – бесподобные актеры. В жизни, однако, самые опасные шпионы редко бывают дьявольскими хитрецами. Олдрич Эймс, бывший, вероятно, самым вредоносным предателем в истории американской разведки, не особо отличался по службе, любил прикладываться к бутылке и, получая деньги из Москвы, даже не особо пытался скрывать свои левые доходы.

Не сказать, чтобы Ана Монтес действовала тоньше. Когда ее уже собирались арестовать, агенты РУМО нашли шифровальные таблицы, по которым предательница кодировала свои послания на Кубу… прямо у нее в сумочке. А коротковолновый передатчик она держала у себя дома: прятала его в шкафу, в обувной коробке.

Брайан Лателл, сотрудник ЦРУ и специалист по Кубе, о котором мы уже упоминали в главе 1, хорошо знал Монтес.

«На совещаниях, которые я проводил, когда работал в центральном аппарате разведки, эта женщина обычно сидела напротив меня, – вспоминает Лателл. – Монтес не отличалась ни тактом, ни изяществом». Он знал, что в РУМО Ану считают звездой, но ему всегда чудился в ней какой-то изъян.

«Я старался вовлекать Монтес в дискуссию, но ее реакция неизменно оказывалась странной… Проводя совещания, я неизменно ставил ее в тупик вопросами вроде “Каковы, по-вашему, были в той ситуации мотивы Фиделя?” – и она терялась, пытаясь найти подходящий ответ, что-то невразумительно мямлила. Ана напоминала мне оленя, внезапно выскочившего на шоссе и ослепленного светом фар. Помнится, я даже думал: “Бедняге неуютно, потому что она совершенно беспомощна как аналитик. Ей просто нечего сказать”».

Однажды, рассказывает Лателл, Монтес пригласили в программу ЦРУ для особо отличившихся аналитиков: офицерам из разных разведывательных служб предлагали совместить полезное с приятным – отпуск в сочетании с полевой работой в любой стране по их выбору. И как вы думаете, куда же захотела поехать Ана? Ну конечно, на Кубу.

«Нет, только представьте: она отправилась туда на деньги правительства США! – восклицает Лателл. – Будь вы кубинским шпионом, пытающимся сохранить в тайне свои цели, стали бы вы просить оплаченный отпуск в Гавану?» С тех пор прошло почти 20 лет, но дерзость Аны Монтес по-прежнему изумляет его.

«Она поехала на Кубу как ведущий аналитик американской разведки. Само собой, там были рады ее принять, особенно за наши бабки, и я не сомневаюсь, в Гаване эту дамочку обучили всем методам тайного сбора информации. Я думаю, – доказать не могу, но практически уверен, – что Ана виделась с Фиделем. Кастро любил лично встречаться с лучшими агентами, чтобы ободрить и поздравить их, порадоваться совместным успехам в борьбе против ЦРУ».

Вернувшись в Пентагон, Монтес написала отчет, в котором даже не потрудилась скрыть своей пристрастности.

«У боссов, читавших ее опус, должны были мигом включиться все тревожные сирены, а руки сами потянуться к оружию: то, что Ана писала о кубинской военной машине, несообразно вообще ни с чем – ну, если только, конечно, не исходить при этом из интересов самих кубинцев».

Но сработала ли хоть одна тревожная сирена? Лателл говорит, что сам ни минуты не подозревал Монтес в измене.

«В ЦРУ было немало сотрудников моего или примерно моего ранга, считавших Монтес лучшим в стране специалистом по Кубе», – рассказывает он.