Далее доброволец-«учитель» получал инструкции давать «ученику» задачи на запоминание, и всякий раз, как тот не справится, наказывать его разрядами тока, постепенно повышая напряжение: якобы затем, чтобы выяснить, насколько страх наказания влияет на способность к запоминанию. С повышением напряжения Уоллес – который на самом деле был подставным лицом и ни малейшего дискомфорта не испытывал – принимался притворно кричать от боли, а потом даже колотить в стену. Но если «учитель» колебался, грозный инструктор настаивал, используя заранее заготовленные фразы:

«Пожалуйста, продолжайте»;

«Эксперимент требует, чтобы вы не останавливались»;

«Абсолютно необходимо, чтобы вы продолжили»;

«У вас нет выбора, вы не можете отказаться».

Этот эксперимент печально знаменит тем, что практически все волонтеры повиновались, а 65 % «учителей» доходили до максимального напряжения тока, пропуская через бедолагу «ученика» 450 В. Для общества, недавно пережившего Вторую мировую войну и узнавшего, какие приказы выполняла охрана фашистских концлагерей, наблюдения Милгрэма стали сенсацией.

Но, по мнению Левина, этот опыт содержит и другой урок. Волонтер приходит и знакомится с грозным Джоном Уильямсом. На самом деле это был учитель биологии из местного колледжа, выбранный, по словам самого Милгрэма, за то, что «идеально воплощал образ этакого сухаря-очкарика: подобный тип позже появится на телевидении в передачах про освоение космоса». В ходе эксперимента Уильямс ни слова не говорил от себя: он лишь озвучивал сценарий, написанный самим Милгрэмом.

«Уоллеса» изображал железнодорожный служащий по имени Джим Макдона. Милгрэм пригласил его на роль жертвы, потому что он «выглядел мягким и уступчивым». Его крики были записаны на пленку и проигрывались через динамик. Эксперимент был своего рода любительским театром, причем ключевое слово здесь – «любительский». Команда Милгрэма ставила свое действо не для бродвейской сцены. «Уоллес», по словам самого Милгрэма, был просто кошмарным актером. И все в этом эксперименте выглядело, мягко говоря, довольно неубедительно. Электроразрядный аппарат на самом деле не давал никаких разрядов. Несколько участников заметили в углу комнаты динамик и задались вопросом: почему крики несутся оттуда, а не из-за двери в соседнюю комнату, где якобы был привязан Уоллес? И если целью опыта действительно являлось изучение процесса запоминания, то с какой стати Уильямс все время торчал в комнате рядом с «учителем», а не находился вместе с «учеником» за дверью? Не очевидно ли, что на самом деле его целью было наблюдение за тем, кто причиняет боль, а не за тем, кто ее испытывает? В общем, как это характерно для многих фальшивок, эксперимент Милгрэма был шит белыми нитками. Но, как и с тестом Левина на общую эрудицию, люди все равно попадались в ловушку. Срабатывала презумпция правдивости.

«Я потом на протяжении двух недель после того жуткого эксперимента даже проверял все записи о смертях в местном реестре: вдруг я оказался причастен к смерти этого несчастного “ученика”? И испытал огромное облегчение, когда его имя там так и не появилось», – писал в постэкспериментальном опросе один из участников опыта. «Когда после очередного повышения напряжения от мистера Уоллеса не последовало никакой реакции, я не на шутку перепугался, что мы его случайно убили», – признавался другой. И это писали взрослые люди, обладавшие жизненным опытом, не какие-нибудь зеленые старшеклассники – они всерьез поверили, что в престижном университете проводятся опыты, во время которых человека истязают и могут даже убить. «Эксперимент так потряс меня, – откровенничал третий волонтер, – что я потом всю ночь ворочался и просыпался в холодном поту, поскольку мне снились кошмары.