Но есть одна критически важная деталь. Участники того знаменитого эксперимента не были такими уж легковерными. У них возникали сомнения – множество сомнений! В своей захватывающей книге об эксперименте Милгрэма «За рычагами шоковой машины» (Behind the Shock Machine) писательница Джина Перри приводит фрагмент беседы с одним из «учителей», Джо Димоу, слесарем на пенсии:

«Я подумал: что-то здесь не сходится, – рассказывал он Перри. – Я не знал, что там в точности происходит, но все это выглядело странно. Я смекнул, что если мои подозрения верны, то “ученик” с ними заодно – только так. И я вообще не пускал ток. А он все равно время от времени вопил».

То есть Димоу быстро убедился, что Уоллес притворяется.

Но в самом конце опыта мистер Уоллес появился из-за двери и разыграл небольшое представление. Он выглядел, как вспоминал Димоу, изнуренным и взбудораженным.

«Бедняга еле-еле брел, вытирая лицо платком. Подошел ко мне и протянул руку: “Позвольте поблагодарить вас за то, что остановили опыт”… И тут я подумал: “Ничего себе! Может, это все и впрямь по-настоящему?”»

Димоу был практически уверен, что его дурачат. Но стоило одному из обманщиков добавить притворства – изобразить смятение и промокнуть лоб носовым платком – и скептик выбросил белый флаг.

А вот полная статистика по участникам эксперимента Милгрэма:

Больше 40 % волонтеров заметили разного рода странности, признаки того, что эксперимент – только ширма. Но этих сомнений не хватило, чтобы отключить презумпцию правдивости. Именно об этом и говорит Левин. Мы верим ближнему не потому, что вообще не сомневаемся в его честности. Доверие не есть отсутствие сомнений. Мы доверяем окружающим, потому что у нас не хватает сомнений.

Я еще вернусь к разнице между «некоторым сомнением» и «достаточным сомнением», потому что считаю, что именно она все и решает. Вспомните-ка, сколько раз вас задним числом упрекали в неумении распознать обман: «Надо было понять. Ведь было столько тревожных сигналов. Неужели это не наводило тебя на подозрения?» Левин сказал бы, что это неверный подход к проблеме. Правильный вопрос звучит так: достаточно ли было тревожных сигналов, чтобы выйти из зоны доверия? Если нет, значит, вы просто сохраняли презумпцию правдивости, как то свойственно любому нормальному человеку.

5

Ана Белен Монтес выросла в богатом районе Балтимора. Отец ее был психиатром. Она училась в Вирджинском университете, затем получила диплом магистра по международным отношениям в Университете Джона Хопкинса. Ана стала пылкой сторонницей сандинистов – революционного правительства Никарагуа, которое власти США пытались свергнуть, и ее политическая активность привлекла внимание вербовщика из кубинской разведки. В 1985 г. Ана тайно посетила Гавану. «Кубинские кураторы изучили все слабости Аны Монтес и использовали ее психологические особенности, идеологические пристрастия и личностные отклонения, чтобы завербовать девушку и снабдить устойчивой мотивацией работать на Гавану», – отмечали аналитики ЦРУ в отчете по итогам расследования. Ана получила задание устроиться на работу в контрразведку США. В том же году она поступила на службу в РУМО – и принялась быстро делать карьеру.

Каждое утро она спешила в офис, усердно трудилась, обедала прямо на работе, держалась замкнуто. Замужем не была, жила одна в двухкомнатной квартире в вашингтонском районе Кливленд-Парк. Расследуя впоследствии ее деятельность, Скотт Кармайкл – сотрудник РУМО – собрал все эпитеты, которыми характеризовали Ану сослуживцы. Список получился впечатляющий: тихоня, закомплексованная, скованная, отчужденная, холодная, независимая, самоуверенная, замкнутая, умная, серьезная, усердная, целеустремленная, трудолюбивая, резкая, проворная, коварная, ехидная, нелюдимая, честолюбивая, обаятельная, самонадеянная, деловая, жесткая, упорная, расчетливая, спокойная, зрелая личность, невозмутимая, толковая, грамотная.