Писатель Роберт Бэр, бывший офицер ЦРУ, ознакомившись с показаниями ХШМ, пришел к выводу, что тот, «мягко говоря, фантазирует». Так, например, одной из своих целей подсудимый назвал здание Plaza Bank в центре Сиэтла. Но Plaza Bank был основан лишь через несколько лет после его поимки. По мнению Брюса Рейдела, другого заслуженного ветерана ЦРУ, сомневаться в заявлениях ХШМ заставляет ровно то же самое обстоятельство, из-за которого он так упорно не хотел говорить, – сознание того, что ему никогда не выйти на свободу. «В жизни ему не осталось ничего иного, кроме славы знаменитого террориста, – говорит Рейдел. – Халид Шейх Мохаммед просто хочет придать своей персоне значительности. Вот под каким углом следует взглянуть на проблему». Действительно, если уж все равно предстоит остаток дней провести за решеткой, то почему бы не попасть в учебник истории?

Так или иначе, ХШМ признавался еще и еще:

9. Я отвечал за планирование террористического акта с целью уничтожения Панамского канала: за разведку обстановки, составление плана операции, подготовку диверсантов и их финансирование.

10. Я осуществлял разведку и обеспечивал финансирование для террористических акций с целью устранения нескольких бывших президентов США, в том числе Джимми Картера.

Осталось ли такое преступление, в котором бы не сознался Халид Шейх Мохаммед?

Никто из скептиков не задавался вопросом, нужно ли вообще его допрашивать. Да, незнакомцев понять трудно, но это еще не значит, что не нужно даже и пробовать. Нельзя допустить, чтобы финансовые аферисты и растлители детей гуляли на свободе. Понять Аманду Нокс было обязанностью итальянской полиции. И почему все-таки Невилл Чемберлен так стремился познакомиться с Гитлером? Да потому, что, если война стоит на пороге, непременно следует попытаться ее предотвратить.

Но чем упорнее мы заставляем незнакомцев раскрыться, тем непостижимее они становятся. Чемберлену вовсе не стоило встречаться с Гитлером. Лучше бы он остался дома и почитал Mein Kampf. В деле Сандаски полиция два года сбивалась с ног, разыскивая потерпевших. Что дали эти усилия? Они не только не прояснили ситуацию, а, напротив, все запутали: показания, которые менялись, как в калейдоскопе; обвинения, которые всплывали, а потом испарялись; жертвы, которые навещали Сандаски вместе со своими детьми, а буквально в следующую минуту обвиняли его в ужасных преступлениях.

Джеймс Митчелл оказался в таком же положении. У ЦРУ были основания считать, что «Аль-Каида» после 11 сентября готовит вторую волну террористических актов, предположительно с использованием ядерного оружия. Халида Шейха Мохаммеда нужно было заставить говорить. Но чем сильнее давил на него Митчелл, тем больше страдало качество коммуникации. Он мог неделю не давать допрашиваемому спать, а потом получить от него признания во всех мыслимых злодеяниях. Но в самом ли деле этот человек собирался взорвать Панамский канал?

Что бы мы ни пытались выяснить о незнакомцах, с которыми сталкиваемся, предмет нашего поиска чрезвычайно хрупок. «Правда» об Аманде Нокс, Джерри Сандаски или Халиде Шейхе Мохаммеде – не золотой самородок, который обязательно добудешь, если только рыть глубоко и смотреть внимательно. То, что мы хотим выяснить о незнакомце, легко подвержено порче. Если ступать без оглядки, эта правда рассыплется в прах буквально у нас под ногами. И отсюда следует второе предостережение: нужно смириться с тем, что в стремлении разгадать незнакомца нельзя переходить определенную грань. Всей правды мы не узнаем никогда. Придется довольствоваться частичной. Верный способ успешно общаться с незнакомцем – делать это скромно и с осторожностью. Скольких бед и раздоров из числа тех, что я здесь описал, можно было бы избежать, усвой люди это правило?

Уже совсем скоро мы вернемся к событиям того дня, когда Брайан Энсинья остановил в Техасе машину Сандры Блэнд.