ГЛАВА 4

Три дня люди отдыхали и набирались сил перед дальнейшей дорогой. Марк, который заново открыл в себе способность помогать людям, не прибегая к лекарствам и травам – лишь усилием воли и чем-то еще, чему человек так и не придумал точного наименования, – отдохнув и придя в себя от колоссального перерасхода сил, постарался помочь и Йори, и выздоравливающему Карри. Это ему весьма неплохо удалось.

У моряков теперь было время спеть поминальные и прощальные песни по Фаррану и Тэрку. И сложить небольшие каменные пирамидки в память о друзьях – такова была традиция на родине Йори и Марка. Они рассказали об этом Карри, Моу и Рэйчу. Морякам обычай понравился, а Вларт не возражал. Рано утром, задолго до восхода солнца путешественники покинули приютившую их пещеру и двинулись вверх по горной дороге. По мере подъема склон становился все круче, пока не превратился в отвесный обрыв, по дну которого, стиснутая склонами соседних гор, с ревом неслась вода. Марк назвал горную речку Узужей.

Забираться на гору становилось все труднее, и скоро людям пришлось идти вплотную к поднимавшемуся прямо в небо склону, потому что давно заброшенная дорога почти полностью обвалилась, оставив узкий и ненадежный карниз, нависавший над пропастью. Где-то высоко над ними в голубой дымке парили птицы, их громкие и хриплые крики заставляли путешественников теснее прижиматься к склонам.

Легче всего приходилось гекконам и Шауху. Природа изначально наделила их способностью ходить по совершенно гладким и крутым поверхностям. Поэтому они помогали людям как могли: ящеры подстраховывали людей, идя над ними с закрепленными на спинах веревками. Шаух выискивал и по возможности отпугивал хищников, которые могли напасть на путников.

Когда стало ясно, что дальше придется лезть по почти отвесным скалам, люди обвязались веревками и, страхуя друг друга, медленно подвигались вперед. К счастью, вскоре склоны стали более пологими, и перед путниками опять появилась легко проходимая дорога. Наконец, за очередным поворотом она выровнялась и даже немного спустилась вниз, уводя к зарослям граба.

Стискивавшие Узужу горные гряды круто разошлись, образовав небольшую скособоченную долинку, расположившуюся на пологом склоне. У северной стороны ее звенела на перекатах горная речка.

Миновав редкие, правильной четырехугольной формы, горки заросших кустарниками камней, говорившие о том, что здесь когда-то была деревенька, усталые люди вышли на широкий, усыпанный огромными ромашками мягкий склон, по краям которого торчали невысокие деревца. Здесь дорога оборвалась, не оставив после себя ни тропинки.

Йори, раскинув руки и затаив от восхищения дыхание, медленно шла вверх по склону. Поле в россыпи белых звезд с ярко-желтой серединкой плавно поднималось вверх. Казалось, волнующееся под ветром море бело-зеленых трав уходит прямо в небо. И от этой красоты, для которой не хватает обычных слов, становится легко на сердце, а душа следом за взглядом поднимается над землей, стремясь улететь в бездонный синий омут над головой.

Далеко позади в сизой дымке темнели отроги стороживших каньон Каррасу горных гряд.

Вларт достал из заплечного короба подаренную Агларом карту и вместе с Марком над ней склонился.

На бумаге, которую выделывали из сброшенной во время линьки гекконов кожи, был нарисован весь маршрут. Алгар составлял карту по древним записям предков, найденным в библиотеке корабельного завода, и по описаниям немногочисленных путешественников из местных жителей. Пробелов и неточностей на ней обнаруживалось много – однако это было лучше, чем ничего. Узкими тоненькими ленточками обозначались пролегавшие здесь когда-то дороги и тропы. Теперь от них остались одни воспоминания. Посовещавшись, люди решили двигаться вдоль горной гряды, тянувшейся с южной стороны. На карте она называлась Айпри и вела как раз на восток.