|
Просто потому, что из под скрывающего все и вся черного балахона, по фасону очень напоминающего рясы священников, высовывались полностью лишенные плоти руки и ноги, каждая кость которых была покрыта мелкой затейливой резьбой. Но голова этого колдуна была живой, да и аура принадлежала отнюдь не личу и содержала в себе удивительно много жизненной энергии, причем обе эти силы-антагониста переплетались и смешивались весьма причудливым образом, абсолютно не конфликтуя между собой. Олег вот так сразу даже затруднялся сказать, кто же перед ним: крадущий чужую прану и запасающий её впрок некромант или же богатырь-пенсионер, скрутивший себе протезы с какого-то скелета. — Ты не профукал свою душу, не помер и даже не разорен. Если уж рынок в ближайшие годы будет переполнен органами демонов-инсектов и их же хитином, перепрофилируй свою ферму на другие разновидности. А когда сделанные сегодня запасы подойдут к концу, вернешься к старому испытанному промыслу.
— Понадобятся десятилетия, чтобы все заготовленное сегодня либо было пущено в дело алхимиками, либо протухло! Рынок будет переполнен, а я уже несу ужасные убытки! — Румяный толстяк вскинул вверх обе руки и потряс ими в воздухе, не обращая внимания на то, что брызги из по-прежнему сжатого в руках бокала капают ему прямо на кудрявую шевелюру. — Убытки! Я разорен, и нет мне спасе… Урп! — Заткнись. Раздражаешь, — метко брошенное из угла яблоко, угодившее толстяку точно в рот и едва не выбившее передние зубы, было запущено субъектом, развалившимся на диване и закутавшимся в теплый шерстяной плед. И вот ему сегодня уж точно на улицу без глухого шлема выходить не стоило, а то ведь обыватели пристрелят сгоряча. Да и в любой другой день, пожалуй, поступят аналогично. Ведь укрывшийся пледом истинный маг, бывший даже посильнее самого Олега, никак не мог спрятать при помощи волос два растущих по бокам головы и загнутых словно у барана массивных рога, а кожа его лица являлась почти прозрачной, обнажая ужасную картину свежих дергающихся мышц. — И клянусь хвостом, если ты и дальше будешь голосить, мешая мне спать, то я наплюю на последствия и скормлю тебя своей адской мамаше. — Подавится. А тебя потом за такой финн ушами даже дедушка-архимаг от пары десятилетий где-нибудь в ските со святыми отшельниками не отмажет, — пробормотала жертва яблочной бомбардировки, но уже довольно тихим голосом. — И вряд ли она вообще придет в этот храм, тем более, когда здесь имеющих серьезный боевой опыт попов больше чем мышей. Имелись в помещении также двое стоящих у дверей вооруженных монахов темных рясах и четверо других магов, но они удостоили лишь молчаливых беглых взглядов. Первые небезуспешно изображали из себя безмолвные статуи, наблюдающие за подозрительным контингентом, который церковники вынуждены были терпеть, несмотря на желание избавиться, а вторые сидели за карточным столом и сосредоточенно резались в дурака. На щелбаны. Впрочем, выглядели картежники с волшебным даром довольно молодо, а также вряд ли продвинулись выше первого ранга. Скорее всего, это были ученики-помощники кого-то из главной троицы, и встревать в дела более опытных чернокнижников они полагали крайне опасным для своего здоровья. — Пожелал бы вам доброго вечера, господа, но поскольку все мы здесь сегодня собрались не без причины, то добрым его назвать не получается. — Олег решил сделать вид, будто изучает стоящий у окна шкаф с книгами. Решеток на возможном эвакуационном выходе не было, но выходил он прямо во внутренний двор храма, где как раз десяток монахов устроили консилиум вокруг то ли техномагической зенитной пушечки, то ли пулеметного гнезда. Данная модель оружия была чародею не знакома, однако габариты задранного высоко в воздух ствола внушали легкое почтение каждому, у кого нет десяти-пятнадцати сантиметров зачарованной стальной брони. Впрочем, было несколько сомнительно, чтобы его одного хватило бы, чтобы остановить личностей, собранных православными инквизиторами здесь и сейчас. |
