Вишес убрал руку и одернул простынь.

— Закрой глаза, Марисса. Сейчас твоя очередь.

Она подняла взгляд.

— Я не знала.

— Я верю тебе. А сейчас — закрывай их.

Вылечив ее, он направился к двери, его широкие плечи двигались в такт походке.

У воздушного шлюза он посмотрел через плечо.

— Не думай, что я был единственной причиной, из-за которой он выздоровел. Ты — его свет, Марисса. Никогда не забывай это. — Глаза Брата сузились. — Но имей кое-что в виду. Причинишь ему нарочно боль — и станешь моим врагом.

Джон Мэтью сидел в классной комнате, будто в Средней школе Колдвелла. Семь длинных столов стояли перед черной доской, и за каждым из них (кроме одного) сидело по двое учеников.

Джон сидел один позади всех. Опять-таки, как в средней школе.

Разница между этим занятием и тем, что бывали в прежней школе, в том, что сейчас он аккуратно все записывал и смотрел вперед так, будто на доске показывали «Крепкий орешек».

К тому же, они здесь не геометрией занимались.

Сегодня днем Зейдист стоял во главе класса, прохаживаясь взад-вперед и объясняя химический состав взрывчатки С4. На Брате была его фирменная водолазка и свободные нейлоновые штаны. Со шрамом на лице он выглядел так, будто и правду делал то, что о нем говорили: убивал женщин, измывался над лессерами, без повода нападал даже на Братьев.

И что странно — он был отличным учителем.

— Сейчас о детонаторах, — сказал он. — Лично я предпочитаю с дистанционным управлением.

Когда Джон перевернул страницу в тетради, Зед зарисовал на доске механизм 3-Д, что-то типа коробки с проводами. Всякий раз, когда Брат рисовал, он делал это так детально и реалистично, что практически можно было потянуться и потрогать предмет.

Наступило затишье, и Джон взглянул на часы. Через пятнадцать минут настанет время для перекуса и гимнастического зала. Он не мог дождаться.

Когда он начал учиться здесь, он ненавидел тренировки по смешанному боевому искусству. Сейчас он обожал их. Он был последним в классе по техническим навыкам, но компенсировал это более чем своей яростью. И его агрессия изменила социальный настрой.

В самом начале, три месяца назад, его одноклассники высмеивали его. Обвиняли его в том, что он подлизывается к Братьям. Осмеивали его родимое пятно, потому что оно выглядело как нагрудная метка Братства. Сейчас же его обходили стороной. Хорошо, все кроме Лэша. Лэш все еще издевался над ним, подавлял его.

Не то, чтобы Джона это заботило. Он мог находиться в классе с остальными учениками, мог формально жить в особняке с Братством, мог быть связанным с Братством отцовской кровью, но с тех пор, как он потерял Тора и Велси, он делал, что хотел. Ни с кем не связанный.

И народ в этой классной комнате ничего не значил для него.

Он переместил взгляд на голову Лэша. Длинные светлые волосы парня были собраны в хвост, который ровно лежал на его пиджаке от какого-нибудь модного дизайнера. Откуда Джон знал о том, что он от дизайнера? Да потому что Лэш всем сообщал, что на нем одето, заходя в класс.

Сегодня упомянул, что его новые часы были инкрустированы бриллиантами «Джейкоб-ювелир».

Джон сузил глаза, взбадриваясь лишь от мысли о спарринге между ними в гимнастическом зале. Как будто чувствуя жар, Лэш обернулся, сверкнув сережкой с алмазом. Его губы сложились в мерзкую ухмылку, а затем послали воздушный поцелуй.

— Джон? — Голос Зейдиста был тверд, как молоток. — Может, проявишь ко мне уважение?

Джон вспыхнул и уставился вперед, и Зейдист продолжил, постукивая длинным указательным пальцем по доске.

— Как только подобное устройство активировано, его может взорвать целый ряд вещей, в целом называемых звуковой частотой.