Но у него из‑за спины раздался тонкий голо" сок, на который они все резко повернулись:

– Я знаю, да!

Это была Туи. Она стояла в люке довольно неуклюже, но ее гребень наполовину поднялся, внушая надежду.

Дэйн вскочил и подвел свою ученицу к одному из обитых кресел.

– Что ты знаешь? – спросил он.

– Туи больше не спит, – сказала она, оглядывая их огромными желтыми глазами. Али заметил, что ее яркость стала возвращаться. – Я вызвала компьютер, смотрела запись. Народ Китин?

– Что? – озадаченно спросил Мура. Дэйн внезапно усмехнулся.

– Конечно! Вот кого они мне напомнили. Китин – одна из клинти, в котором была Туи на Бирже. Говори дальше, Туи.

Ученица оглядела их по очереди, напомнив Али птицу, клюющую крошки.

– Я знаю речь Китин. Я буду их говорить.

– Но ты же не сможешь, – сказал Али. – Они не отвечают на вызовы.

Туи быстро покачала головой:

– Вы не слышите. Нет, вы слышите, но не понимаете. Лоссин говорит: “Наш лагерь – ваш лагерь, наша руда – ваша руда”. Народ Китин живет в базах, как Биржа, только не богатых. Редкие вещи.., которые важные. Важная честь. Заявка наша, корабль наш, лагерь теперь наш и рация тоже наша.

– Ты хочешь сказать, они оставили лагерь? Чтобы мы его взяли?

Туи быстро кивнула, потом вздрогнула и потерла шею тонкими паутинными пальцами.

– Одиннадцать кругов ада на Трелоаре! – воскликнул Мура, хлопнув ладонями по столу. – Так и есть! Я слыхал, как ван Райк про них когда‑то рассказывал. Эти татхи – как они себя называют – живут в обитаемых базах уже много поколений, базах из сваренных вместе старых кораблей. Они мало что понимают в личной собственности, но то, что принадлежит им, защищают свирепо И при этом делятся в нужде. Здесь завязаны всякого рода вопросы чести, и это куда важнее всех законных правил Торговли.

– Но мы должны чтить Закон Торговли, – напомнил Джаспер.

А Дэйн саркастически добавил:

– Или Патруль как следует возьмет нас за шкирку.

– Позвольте мне уточнить, – сказал Али. – Они там сидят под этим ураганом из чувства чести?

На этот раз Туи опять слегка кивнула и издала одну из своих трелей.

– Они ждут нас им говорить, ходите обратно в лагерь. Пользуйтесь лагерем, всеми вещами. Вещи теперь наши. Не их: мы даем вещи обратно, они пользуются. И долг чести перед нами. Теперь Джаспер задумчиво кивнул:

– Их культура должна во многом строиться на доверии, – заметил он. – Я думаю, мало что у них было сверх этого, когда они начинали.

Али посмотрел на бледного маленького человечка, чувствуя, как перекашивается поле зрения. От этого у него чуть не закружилась голова – корабль подхватывала и вертела гигантская рука. А Джаспер – не говорит ли он не столько об этих татхах, сколько о венерианских колонистах?

Он захлопнул рот, уже готовый что‑то сказать, гадая, сколько прочел Джаспер в его мыслях. Он не стал показывать свое раздражение, но решил, что когда Тау проснется после своей очереди спать, у себя в лаборатории он найдет ждущего его Али.

– Противно даже думать, как там эти ребята в такую погоду без всякой защиты, – сказал Дэйн, глядя на темный экран.

– Такую погоду они переносят лучше нас, – сказал Фрэнк. – Я не много знаю об этих татхах, но знаю, что мех защитит их от самой мерзкой погоды.

Дэйн внезапно засмеялся.

– Выкладывай, – сказал ему Али, снова испытывая головокружение, на этот раз от комбинации облегчения у Дэйна, Джаспера и самого себя.