— Талос.

Раздался щелчок, а затем негромкое металлическое гудение взведенного лаз-пистолета.

Пророк, все еще сжимавший голову руками, почувствовал, как уголки губ тронула улыбка. Это наконец произошло. То, что он уже давно предчувствовал: седьмой раб сильно изменился с тех пор, как на борту появился восьмой. И вот настало время столкновения, которого Талос ожидал без всякого удовольствия.

— Септимус, — вздохнул он. — Ты выбрал не лучший момент.

— Посмотри на меня, еретик.

Это не был голос его раба. Талос медленно поднял голову.

— Ох. Приветствую тебя, архрегент. Как ты здесь оказался?

Он смотрел на старика с почти отвлеченным интересом. Украденный пистолет дрожал в руках, испещренных пигментными пятнами. Кровь прилила к щекам архрегента — та кровь, что у настоящего воина прилила бы к мышцам, готовя их к битве. Перед ним стоял старый болван, руководствовавшийся в бою головой, а не сердцем. Талос даже сомневался, что тот выстрелит.

— К твоему сведению, — сказал пророк, — ты целишься под слишком низким углом.

Архрегент Даркхарны, все еще облаченный в оборванную мантию правителя, поднял пистолет выше.

— Лучше, — согласился Талос. — Однако, даже если ты выстрелишь в меня с такого расстояния, это меня вряд ли убьет. Человечество творит своих полубогов из крепкого материала, знаешь ли.

Старик все еще хранил молчание. Похоже, он разрывался между желанием закричать, нажать на спуск и сбежать из комнаты.

— Мне любопытно было бы знать, как ты сюда попал, — добавил Талос. — Ты должен был остаться на Тсагуальсе с остальными, кого мы пощадили. Кто-то из другого Когтя решил прихватить тебя в качестве раба?

Ответа по-прежнему не было.

— Твое молчание раздражает меня, старик, и эта беседа становится утомительно односторонней. Мне также хотелось бы знать, как ты ухитрился несколько недель просуществовать на борту, не встретив печальную кончину в залах «Эха».

— Один из… других…

— Да. Кто-то из другого Когтя притащил тебя на борт, как игрушку. Я догадался. А теперь скажи, что заставило тебя решиться на эту необдуманную попытку убийства, столь очевидно обреченную на провал?

На миг, всего лишь на краткий миг лицо старика разгладилось и вытянулось, превратившись в нечеловечески изящный лик, окинувший воина взглядом бездушных раскосых глаз. Талос сглотнул. Лицо эльдара исчезло, остался лишь дряхлый смертный.

Архрегент не отвечал.

— Ты собираешься говорить или ты явился сюда только для того, чтобы наставить на меня это бесполезное оружие?

Талос встал. Ствол пистолета последовал за ним, вздрагивая еще заметнее. Без всякой спешки или признаков недовольства Талос вытащил пистолет из рук смертного. Раздавив оружие в кулаке, он выронил обломки на палубу.

— Я слишком устал, чтобы убивать тебя, старик. Просто уходи.

— Тысячи людей, — прошептал архрегент мокрыми от слюны губами. — Тысячи и тысячи… Ты…

— Да, — кивнул Талос. — Я жуткая тварь, со всей вероятностью обреченная сгореть в божественном огне гнева твоего возлюбленного Императора. Ты не можешь и вообразить, сколько раз я слышал подобные угрозы. И всегда их почему-то шептали бессильные, втоптанные в грязь и отчаявшиеся. Они ничего не меняют — ни слова, ни те люди, что их скулят. У тебя есть что-то еще?

— Все эти люди…

— Да. Все эти люди. Они мертвы, а тебя сломило то, что ты видел. Это не повод ныть передо мной, смертный.