— Это запретное знание.

Пророк почти рассмеялся.

— Это как выжимать кровь из камня. Помоги мне, Делтриан. Я должен знать, что ты делаешь с моим капитаном.

— Мы применяем сочетание усиленных синаптических импульсов, электрических систем жизнеобеспечения, химических стимуляторов и внутренних стабилизаторов физиологии.

— Прошло много времени с тех пор, как ты в последний раз играл в апотекария. — По тону Узаса было понятно, что он ухмыляется. — Мне сбегать и привести Живодера?

Услышав, как его заблудший брат шутит, Талос едва сдержал невольную улыбку.

— Звучит подозрительно похоже на те методы, что мы используем для пыток, Делтриан.

— Так и есть. С объект… с Малкарионом всегда было сложно работать. Для того чтобы его пробудить, требовались невероятные усилия и концентрация.

— Но сейчас он проснулся, — сказал Талос. — Он не спит. Так зачем же продолжать ритуал?

Из горлового вокалайзера Делтриана вырвался сердитый треск.

— Что, во имя ста тысяч бездн варпа, это было? — спросил Талос.

— Выражение нетерпения, — ответил жрец.

— Как-то очень по-смертному для тебя.

Делтриан повторно издал тот же звук, на сей раз громче.

— Со всем уважением, но вы демонстрируете невежество. Ритуал воскрешения не прерывается немедленно после того, как объект пробудился физически. Его сознание не реагирует на окружающее. Мы пробудили его останки, позволив соединение со священной боевой машиной. Но его разум все еще спит. Ритуал продолжается, чтобы вновь возжечь и восстановить его аниму.

— Его… что?

— Его способность осознавать себя и разумно реагировать на поступающие сигналы внешнего мира. Его сознание, проявление его жизненного духа.

— Ты имеешь в виду его душу. Его разум.

— Как скажете. Мы воскресили его мозг и тело, но не разум и душу. Разница очевидна.

Талос втянул сквозь зубы застоявшийся рециркулированный воздух.

— Когда-то у меня была собака. Ксарл любил тыкать в нее палкой.

Делтриан застыл. Хотя глазные линзы техножреца оставались сфокусированными и неподвижными, его внутренние процессоры отчаянно заработали, пытаясь найти хоть толику смысла в последних словах Талоса.

— Собака, — вслух произнес он. — Четвероногое животное. Семейство Canidae, род Canis, отряд хищники.

Талос снова смотрел на саркофаг, прислушиваясь к воплям.

— Да, Делтриан, собака. Это было до того, как Нострамо сгорел, до того, как мы с Ксарлом вступили в легион. Уличные мальчишки, мы мало знали о том безумии и беззаконии, что творится в мире за пределами нашего города. Мы думали, что живем в сердце войны бандитских группировок. По прошествии времени это заблуждение порой казалось мне забавным.

Талос продолжил все таким же ровным голосом:

— Это была бродячая собака. Однажды я накормил ее, и потом она повсюду таскалась за мной. Вредная сучка, всегда готовая показать клыки. Ксарл тыкал в нее палкой, пока она спала. Его очень смешило, когда собака просыпалась, лаяла и щелкала зубами. Однажды Ксарл продолжил дразнить ее, когда шавка уже проснулась и лаяла на него. Через несколько минут она бросилась ему на горло. Ксарл вовремя поднял руку, но кисть и предплечье она ему изрядно покалечила.

— Что случилось с собакой? — спросил Узас.

К удивлению Талоса, в его голосе прозвучала нотка любопытства.

— Ксарл прикончил ее. Размозжил ей череп монтажной лопаткой на следующее утро, пока она спала.

— И в то утро она не проснулась с лаем, — заметил Узас все с той же до странности мягкой интонацией.