Теперь здесь стояли лишь две стены, поддерживающие часть свода и похожие на нечистые руины, откопанные ксеноархеологами на давно погибших мирах. От их некогда величественной твердыни остались лишь осколки — словно остатки мертвой цивилизации, извлеченные на свет через тысячу лет после ее исчезновения.
Марлона услышала щелчки: воины переговаривались по встроенным в шлемы воксам. Собравшись с духом, она спросила:
— Можно мне пойти с вами?
— Это неразумно, — сказал ей Кирион. — Если хочешь жить, лучше всего тебе отправиться на юг. Через три недели ты выйдешь к городу, который мы пощадили. Если Вопль был достаточно громким, однажды ночью явится Империум и спасет вас.
Марлона не понимала, что все это значит. Она твердо знала лишь одно — ей не пережить трехнедельного путешествия без воды и пищи, не говоря уже о песчаных бурях.
— Кай, — вмешался второй Повелитель Ночи, — какая разница, идет она с нами или нет?
— Да пожалуйста.
— Если хочешь, можешь спуститься с нами в катакомбы, человек, — сказал Талос. — Только помни, что и нам самим осталось жить не больше нескольких часов. Смерть придет быстрее, чем в пустыне, и у нас нет времени возиться с тобой. Нам предстоит битва.
Марлона согнула и разогнула поврежденное колено. Боль пульсировала там, где протез соединялся с живой тканью.
— Я не могу оставаться наверху. Там найдется место, где спрятаться?
— Конечно, — ответил Талос. — Но ты будешь слепа. Там, куда мы идем, нет света.
Септимус прислушивался к вою пробудившихся двигателей. Именно здесь он чувствовал себя на месте — в пилотском кресле «Громового ястреба» по имени «Опаленный».
Вариил сидел на троне второго пилота. Шлема он так и не надел и по-прежнему пялился в никуда. Временами апотекарий задумчиво проводил большим пальцем по бледным губам.
— Септимус, — сказал он, когда двигатели ожили.
— Господин?
— Какова вероятность того, что мы незамеченными доберемся до Тсагуальсы?
Даже гадать было бесполезно, поэтому раб ответил:
— Я… ничего не знаю об эльдарах и об их технологиях обнаружения кораблей противника, господин.
Вариил все еще витал мыслями где-то вдали.
— «Опаленный» мал, а космос почти безграничен. Воспользуйся этими преимуществами. Держись ближе к астероидам.
Септимус взглянул на двери ангара. После того как сюда поместили катер и груду чего-то, что, по утверждению Делтриана, было «жизненно важным оборудованием», на единственной посадочной палубе «Эпсилон К-41 Сигма Сигма А:2» практически не осталось места. Даже «Громовой ястреб» был настолько набит снаряжением и древней машинерией из Зала Воспоминаний, что впихнуть туда еще одного члена экипажа стало бы невозможно. Необходимость расстаться с катером отнюдь не привела Делтриана в восторг.
Поговорить с Октавией Септимус не успел. Все, что он смог себе позволить, — это короткое сообщение по воксу в ее каюту. В любом случае он слабо представлял, что тут можно сказать. Как объяснить, что, скорее всего, он все-таки погибнет на планете внизу? И как убедить ее, что Делтриан позаботится о ней после того, как они достигнут Великого Ока?
В результате Септимус что-то невнятно пробормотал на смеси ностраманского и готика, и получилось, как всегда, неловко. Он попытался сказать Октавии, что любит ее, но и тут его покинуло вдохновение. Вряд ли это можно было назвать красноречивым признанием.
Она не ответила. Септимус даже не знал, получила ли она сообщение. Если нет, то, возможно, и к лучшему.
Пилот включил программу запуска и поднял передний трап. |