После выстрела Хондо быстро отполз в сторону в густую траву и стал ждать.

Ладони вспотели от напряжения, и он вытер их о рубашку, потом провел рукой по лбу, покрытому испариной. Солнце пекло затылок, снизу исходил жар от раскаленного песка. Лэйн чувствовал запах пота, табака и оленьей кожи, в которую он был одет. Он ждал. Было тихо.

На руку уселась черненькая мушка, рядом по камням журчала вода. Упавшее дерево, за которым он спрятался, широко разбросало засохшие ветви и скрюченные сучья.

Маленькая птичка опустилась на куст можжевельника; затрепетав крылышками, словно испугавшись чего-то, она вспорхнула и улетела прочь. Хондо решил рискнуть: вскинув винтовку, он несколько раз подряд выстрелил по кусту. Послышался сдавленный крик, он еще раз нажал на спусковой крючок, целя в то же самое место. Потом осторожно выглянул и увидел ногу, обутую в мокасин, она билась в агонии о песок и, наконец, замерла.

Сколько было индейцев, — двое или больше? Хондо лежал не двигаясь, напряженно вслушиваясь в тишину. На бревно выползла изумрудная ящерица и, обнажив розовый язычок, часто дышала; было видно, как комочек быстро задвигался вверх-вниз под тонкой кожицей высоко поднятой головы. Хондо нащупал камень и швырнул в кусты. Он услышал, как тот зашуршал сквозь густые ветви и с глухим стуком упал на землю. В ответ — мертвая тишина.

Наверное, их только двое. Во рту пересохло, хотелось пить. Но он продолжал ждать, прекрасно зная, как терпеливы и выдержаны сами апачи.

Прошло около получаса, когда Хондо, наконец, ползком выбрался из укрытия. Индеец лежал, распластавшись на земле, рядом расплывалась лужа крови, рубиновым пламенем сверкавшая под лучами солнца.

Хондо Лэйн поднялся на ноги и подошел ближе. Пуля навылет пробила индейцу грудь.

Опершись на винтовку, Хондо вынул платок и отер лицо. Он перевел взгляд на другой труп, запутавшийся в зарослях можжевельника. Два мертвеца. Пора уходить.

К нему подбежал пес и развалился на земле. Хондо снял с мертвой лошади седло и сумки. Перекинув их через плечо, он медленно побрел прочь от места, где только что разыгралась смертельная схватка. Пес быстро вскочил и побежал рядом. У поворота реки Хондо спустился к берегу и ступил в воду. Когда вода дошла до колен, Лэйн повернул и пошел вдоль отмели мимо валунов и зарослей ивняка. Наконец, он выбрался на берег и двинулся вперед, выбирая каменистые места, чтобы после него не оставалось следов.

Солнце садилось, длинные тени пролегли от вершин скал, но Хондо Лэйн шел не останавливаясь. Уже наступила ночь. Лэйн определял путь по звездам. Часа через два он сел на землю, сбросил сумки, потер натруженное плечо и огляделся.

Это был укромный уголок, окруженный со всех сторон огромными камнями, с несколькими искривленными соснами. Лэйн поужинал вяленым мясом с галетами, потом раскатал одеяла под деревом, завернулся и заснул.

Только загоралась утренняя заря, когда он открыл глаза и прислушался. Пес лежал недалеко и спал, положив морду на лапы. Хондо быстро вскочил на ноги и скатал одеяла. Он взобрался на камни и выглянул: никого поблизости не было. Вернувшись, Хондо наломал сухих веток. Пламя быстро вспыхнуло, затрещали сучья, и приятно потянуло дымком от костра.

Он сварил кофе, из сумок достал вяленое мясо и галету. Позавтракав, Хондо затоптал огонь, сверху забросал костер песком и уничтожил вокруг свои следы. Взвалив на плечо седло и сумки, он двинулся в путь.

Утренний воздух был свеж и чист. Он шел и шел, изредка останавливаясь передохнуть. Хондо никогда не жаловался на усталость: его худое, высушенное солнцем и ветрами тело привыкло переносить тяготы скитальческой жизни. Вскоре он услышал веселое щебетание птиц и пошел в ту сторону, откуда оно доносилось. В каменном колодце серебристо блестела вода.