– Хорошо. – Я сложила руки на груди, чтобы не выдать дрожь – но вряд ли Браун был настолько слеп и глуп, чтобы не замечать, как от волнения я едва дышу. – Тогда вытащи нас всех. Меня, Делайлу и Моргана.

– Не могу. – Браун покачал головой. – Кто-то должен сесть за убийство Джулиана.

– Значит, ты все же его убил.

– Я этого не утверждал. Однако мой план твоего спасения предполагает, что кем-то придется пожертвовать. Вытащу двоих, один станет виновным. Доверюсь тебе, как будущей супруге. Выбирай, кто останется здесь, а кто выйдет на свободу.

Я рассмеялась. Сначала подумав, что Браун шутит, рассмеялась и покрутила пальцем у виска. Кем он себя возомнил? Великим манипулятором?

– Ты что, серьезно?

Он не рассмеялся, не объявил все сказанное шуткой, не фыркнул и не отмахнулся – как я ждала где-то в глубине души. Только напустил на себя еще более отстраненный и холодный вид да лениво повел плечами, мол, сама решай, мне совершенно все равно.

– Да катись в Расщелину! – выпалила я, когда поняла, что Браун совершенно серьезен. – Я не собираюсь играть в твои игры!

– Тогда окажется, что ты с коллегами, ведомая ненавистью к капитану, разработала целый план. И каждый из вас участвовал в убийстве. Ты сядешь, Квин, и никто ничего не выиграет.

– Зато я не стану предательницей.

Я повернулась к стражнику и умоляюще посмотрела в надежде, что он позволит закончить встречу раньше положенного. Не мог же Браун всех купить! Вряд ли ему так быстро позволили добраться до денег Джулиана. Каждому, кто захочет это сделать, придется сначала победить кровожадного дракона – матушку семейства. До сих пор это никому не удавалось.

Пожалуй, если бы по обвинению в убийстве арестовали ее, я бы не удивилась.

К счастью, стражника мало волновали амбиции Брауна и его игры с чужими судьбами: так же бесстрастно, как и до этого, он отпер мои наручники.

– Ты пожалеешь, Квин, – бросил мне в спину Браун. – И все равно будет так, как я хочу.

Душ в тюрьме – испытание не для слабонервных. Не знаю, как часто он положен заключенным, но мне позволили помыться, только когда я уже была готова на первый в жизни тюремный бунт.

Едва теплая вода стала самым приятным событием последних дней. И здесь, в душе, можно было вволю поплакать. О Джулиане, о несправедливости – когда подлый и задыхающийся от злобы Браун ликует и предвкушает богатство, а его брат или мертв, или пропал. И даже если Высший хранит Златокрылого от смерти, шансы на то, что Джулиан в безопасности, ничтожны.

В камеру я вернулась красоткой: с опухшим носом, красными глазами, зато чистая до скрипа. В другой раз я бы сказала, что обстоятельства очень удачно сложились, но сейчас…

– Хрустальная! – Один стражник не успел завести меня в камеру, а другой уже вывернул из-за поворота. – На выход.

– Почему? – удивилась я.

– Быстрее!

Пора бы привыкнуть, что на вопросы здесь отвечать не любили.

Каждый раз, когда за мной приходили, сердце предательски екало. Сколько раз за время в тюрьме мне снились кошмары, в которых находили тело Джулиана?

Однако на этот раз вместо того, чтобы свернуть к лестнице, ведущей в допросные, страж повел меня в противоположную сторону, к выходу.

– А…

Я осеклась, очутившись в холле, и вдруг поймала дежавю.