|
Детей нетрудно уговорить – здесь столько всего, что глаза разбегаются. Лао Ли украдкой посмотрел на жену, и она напомнила ему «старуху Лю, вошедшую в сад Роскошных зрелищ» . Каждый глаз у нее занимался своим делом: один присматривал за детьми, другой успевал все заметить, всех разглядеть. Но в минуту необходимости оба глаза переключались на детей, жертвуя всем, что так соблазняет женщин. Лао Ли был растроган. Тут же прогуливались модные женщины с не менее модными мужчинами. Мужчины несли сумочки и свертки, их лица как бы застыли в улыбке, даже походка у них была легкой, пружинящей, как бы смеющейся. Стоило женским ресницам метнуться в сторону фруктов, как смеющиеся ноги мужчин сами устремлялись к лотку. Фрукты покупали самые лучшие, завернутые в тонкую бумагу с иностранным клеймом, и, уж конечно, не торговались. Лао Ли не смел взглянуть на жену. У нее не было ни шарфика, ни сумочки, ни приличных туфель, один лишь халат, и то без каймы и очень широкий. Да, он, конечно, виноват перед ней, надо купить все эти вещи. Ему не обязательно иметь замашки буржуа, а вот жена – другое дело. Детишкам тоже нужны туфельки и шапочки. – Пойди выбери, – скорее приказал, нежели сказал он жене, и на душе стало радостно. Они вошли в магазин. Госпожа Ли стала выбирать шарфик. Красный – слишком ярок, зеленый – старит, желтый, разумеется, не подходит. Голубой хорош, но коротковат. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, Лао Ли сказал дочери: – Сейчас мама выберет шарфик, а потом купим тебе туфельки. Будь Лао Ли торговцем, он давно бы вытолкал жену из магазина! Перебрав все шарфы, госпожа Ли обратилась к мужу: – Ну, посоветуй, какой купить? Господи, даже в этом она ничего не смыслит, а еще женщина. Цвет никак не подберёт. Лао Ли выбрал голубой. – Голубой цвет самый модный, господин, – сказал торговец с таким видом, будто никогда в жизни не плакал, а только смеялся. Лао Ли поморщился, отложил голубой шарф и взял лиловый. – Госпоже лучше всего подойдет лиловый, – произнес торговец, заулыбавшись еще усерднее. Лао Ли бросило в жар. Он снова взял голубой. – Да, пожалуй, этот лучше, он и пушистее, и цвет красивый. Торговец, казалось, готов был выскочить из-за прилавка и всех расцеловать. – Выбирай сама. – Лао Ли сложил с себя полномочия, и сияющее лицо торговца повернулось к госпоже. А она выбрала самый некрасивый, серо-голубой. На солнце он потеряет голубизну и станет совсем серым. Но наконец-то купили хоть одну вещь. Теперь надо идти за другими покупками. – Господин, присядьте, покурите! Торговец был очень любезен. Но Лао Ли не стал ни курить, ни садиться. Присядь тут, так потом жену не вытащишь из лавки. Госпоже Ли понадобились фартучки для детей, белье для него… Все это не входило в планы Лао Ли. Но фартучки в самом деле нужнее, чем туфли, да и у него нет к зиме теплого белья. Что ни говори, а у женщин талант заботиться о ближних. Купили нитки, иголки, ножницы, – это тем более не входило в планы Лао Ли. Такую мелочь можно купить рядом с домом, стоило ли приходить за этим сюда? Но у жены никогда не бывает денег, и она вообще ничего не может купить. Это его вина. Надо давать ей деньги – она не прислуга, и у нее могут быть свои потребности. Они накупили целый ворох вещей, им выписали чек, но как все это нести? И продавец предложил: – Оставьте покупки здесь, погуляйте, а на обратном пути зайдете. Он был само внимание, сама любезность, и все – за пятнадцать с небольшим юаней. Лао Ли почувствовал, что отныне жизнь его потечет по новому руслу. Что же, в этом есть свой смысл и интерес! Вряд ли всем этим модникам, которые носят сумочки своих дам и покупают для них фрукты, знакомо то чувство радости, которое испытывал сейчас Лао Ли. Они подошли к магазину «Красная корица». |
