Это была рука миссис Дэнверс. Я узнала черный рукав. Сперва я подумала, что был один из открытых дней, когда в Мэндерли пускают посетителей. Хотя нет, этого не могло быть, их по дому всегда водит Фрис, а его сегодня нет. К тому же комнаты в западном крыле не показывают посторонним. Я и сама еще их не видела. Да какой же сегодня открытый день?! В среду дом закрыт для посетителей. Может быть, это связано с ремонтом одной из комнат? А все же очень странно, что этот человек поспешил спрятаться, стоило ему меня увидеть, и они тут же захлопнули ставни. И эта машина, поставленная за рододендронами, чтобы ее не заметили из дома. Однако это не моя забота. Меня это не касается. Если миссис Дэнверс хочет принимать своих друзей в западном крыле, это, в сущности, не мое дело. Хотя раньше ничего подобного не случалось. Странно, что все это произошло как раз тогда, когда Максим уехал.

Я неловко зашагала по лужайке к дому, уверенная, что они следят за мной в прорезь ставни.

Я поднялась по ступенькам и через парадные двери вошла в холл. Ни шляпы, ни трости, поднос для визитных карточек пуст. По-видимому, это был частный гость. Что ж, не мое дело. Я зашла в цветочную и помыла руки, чтобы не подниматься наверх. Будет очень неудобно столкнуться с ними нос к носу на лестнице или где-нибудь. Я вспомнила, что перед ленчем оставила вязанье в кабинете, и пошла туда за ним через парадную гостиную. Верный Джеспер — следом за мной. Дверь в кабинет почему-то была распахнута. И я заметила, что моя корзинка с вязаньем лежит на другом месте. Я оставила ее на диване, а ее сунули за подушку. А там, где раньше стояла корзинка, была вмятина на обивке — совсем недавно здесь кто-то сидел, он-то и переставил корзинку, чтобы она не мешала. Стул у бюро также был передвинут. Похоже, что миссис Дэнверс принимает гостей в моем кабинете, когда нас с Максимом нет рядом. Мне стало не по себе. Я бы предпочла не знать об этом. Джеспер, виляя хвостом, обнюхал диван. Ему, во всяком случае, неведомый гость не внушал подозрений. Я взяла корзинку с вязаньем и вышла. В тот самый момент дверь гостиной, выходившая в выложенный плитами коридор и задние помещения, распахнулась, послышались голоса. Я кинулась обратно в кабинет. Еще секунда — и было бы поздно. Я притаилась за дверью, грозно хмурясь на Джеспера: застыв на пороге, он глядел на меня, вывалив язык и виляя хвостом. Негодник меня выдаст. Я стояла неподвижно, затаив дыхание.

Затем я услышала голос миссис Дэнверс.

— Она, верно, в библиотеке. Пришла домой почему-то раньше, чем обычно. Если она там, ты сможешь выйти через холл. Она тебя не увидит. Подожди здесь, я пойду посмотрю.

Я знала, что они говорят обо мне. Мне стало еще больше не по себе, чем раньше. Во всем этом было что-то подозрительное. И я вовсе не хотела ловить миссис Дэнверс с поличным. Тут Джеспер насторожился, повернул голову к гостиной, и потрусил туда, помахивая хвостом.

— Привет, барбос, — раздался мужской голос.

Джеспер принялся радостно лаять. Я в отчаянии посмотрела вокруг — не удастся ли где-нибудь спрятаться? Конечно, нет. А затем совсем рядом со мной раздались шаги, и в комнату вошел мужчина. Сперва он меня не заметил, ведь я была в углу за дверью, но Джеспер кинулся ко мне, все еще восторженно лая.

Мужчина внезапно повернулся вполоборота и увидел меня. До чего же он был удивлен! Словно он — хозяин дома, а я — взломщик.

— Прошу прощения, — сказал незнакомец, оглядывая меня с головы до пят.

Это был крупный, дородный загорелый мужчина, даже красивый в своем роде — вульгарной дешевой красотой. У него были воспаленные голубые глаза, какие обычно бывают у пьяниц и людей, ведущих распутный образ жизни. Рыжеватые волосы, красноватая кожа.