— Может, стоило подождать еще немного?

— Ах нет, мемсаиб! Капитан порта говорить: долгое время не быть торговых кораблей.

— Мелкий хорек хочет сказать, детка, — перевел ей варвар, — что это его лучший шанс дать деру от своего хозяина.

— Ты так не болтать, недоносок! Госпоже арфистке нужен я тут, а не больному-человеку Доновану.

— Тихо, оба!

Она погрузилась в угрюмое молчание. Портовый лазерный подъемник Гатмандера метнул челн вверх. Теодорк всем своим видом показывал, будто такой полет ему не в диковинку, но каждый раз, когда судно вздрагивало, Дикарь крепко хватался за края сиденья. Билли, заметивший это, тихо посмеивался, хотя сам пользовался лазерным подъемником всего дважды.

Мéарана снова вздохнула.

— Надеюсь, багаж доставят вовремя.

— Не волноваться, мемсаиб. Дуковеры доставить багаж алла вовремя. Грузовой челн скоро-скоро подниматься.

Мéарана попыталась расслабиться, но челн начал стыковочные маневры, и огромный серый Гатмандер закружился на обзорном экране. «Ах, Донован! Все это к лучшему».

«Одеяла и бусы» напоминали небольшой городок на орбите, а не космический корабль. Купола, сферы, апсиды, цилиндры и трубы соединялись в переплетении углов, сочленений и спаек, словно масса мыльных пузырей. Схожесть с городом усиливалась причудливыми наружными структурами, камеры высокого давления выглядели как здания разных эпох длинной истории человеческого расселения. Такой стиль пользовался популярностью среди судостроителей минувшего поколения, но вышел из моды во внутренних мирах. Теперь он сохранялся только на дряхлых кораблях, которые работали на самой границе цивилизованного космоса.

Корабль был оборудован альфвенами исследовательского класса, поскольку в Глуши не стоило ждать помощи от расположенных на поверхности планет силовых установок, и ему приходилось самостоятельно тащить себя по нитям пространства. Еще у него были приборы для анализа обочин неразведанных дорог и изучения неотмеченных выходов. Это было опасно, ведь малейший просчет мог выбросить корабль в суб-лиминальную тину, где он рассеялся бы в мерцании Черенкова. Поэтому, хотя скупые на дукаты владельцы «Одеял и бус» и закупали только бывшее в употреблении оборудование, они были достаточно мудрыми, чтобы выбрать из него самое лучшее.

На самом деле корабль не только напоминал небольшой городок, а, по сути, и был таковым, потому что часто выходил в рейсы, длившиеся годами, и тогда команда забирала с собой семьи и друзей. Во время коротких прогулок по хорошо разведанным путям, когда на борту находилась только команда, на нем оставалось место для пассажиров.

Мéарану, Теодорка и Билли Чинса поприветствовал карго-мастер, если только это можно было назвать приветствием — скорее, тонким и, возможно, преднамеренным намеком на их положение на корабле. Мастера звали Март Пеппер, и всем своим поведением он давал понять, что предпочитал менее подвижные грузы. Он проверил каждого по списку и выдал карточки, которые помогали найти отведенные им каюты. Карточка светилась или тускнела в зависимости от того, шли они верным путем или нет. Еще они открывали и запирали двери, снимали со счета деньги за питание и тому подобное.

Выдав карточки, Пеппер, изумительно экономя гласные, пробормотал:

— Кап’т’н будт рад вид’ть в’с на уж’не в сем’и’пять ор, метрич’ское.

В коротких рубленых словах не чувствовалось особого радушия.

— Мы постараемся не путаться у вас под ногами, — сказала Мéарана.

Пеппер скорчил гримасу, которая, вероятно, должна была означать, что даже этого ему будет мало.

Их каюты в третьем куполе располагались вокруг парка. Там нашлись кустарники, фонтанчик, детские игровые площадки и несколько карликовых кленов.