— Ты не знаешь, — ответил Донован. — Она пришла сюда, верно, но отправилась куда-то дальше. И эти люди не знают, куда именно. Здесь след обрывается.
— Нет, — сказала Мéарана, указав на звезды, что начинали загораться на фиолетовом небе. — Она отправилась туда.
Над восточным краем чаши вставала синяя звезда, намного ярче прочих, на одной линии с Вагиной Мира.
Ночью они собрались в Длинном доме найанмаров. Здание украсили для праздника, даже затащили туда одну из бронзовых статуй. Второй старейший, как им сказали.
— Он сбрасывает скорость, — сообщила по комму Мэгги Барнс. — Нет, не знаю, что за двигатели он использует, но у нас таких нет. Он стремительно движется в нашу сторону. Д. 3. говорит, что у него двухлетний цикл относительно эньрунско-го года и что он достигает планеты во время весны в северном ее полушарии.
— Все сходится. Мы думаем, мать арфистки отследила объект — это какое-то устройство старого Содружества…
— Мы не тупые, Фудир. И я хочу сказать: если там мы найдем золото, твое своевольное высокомерие и присвоение моего корабля могут чертовски хорошо окупиться.
— Но Свора потребует полной конфиденциальности. Отправь за нами челн утром, после праздника.
Он взглянул на Мéарану, и та кивнула. Срочно улетать не было необходимости, и она решила проявить учтивость перед хозяевами. Остальные уже легли спать, только Теодорк сидел на скамье у стены, с «девяткой» в открытой кобуре и Доброй Рукоятью на коленях.
— Они кажутся вполне мирными, — сказал ему Донован.
Дикарь пожал плечами.
— Тогда я всего лишь не посплю пару часов, потом Поули сменит меня. Лучше быть осторожным, чем беззаботным.
Донован подсел к Теодорку.
— Знаешь, Тедди, сначала я сомневался, но ты оказался хорошим человеком. Разобравшись с теми воинами арф, ты доказал свою справедливость и отвагу.
— Ага. Я хороший. Дома мы называли это добычей славы. Законом наименьшего усилия. Плохо, когда приходится убивать друга. Это тяжко.
— Да, — спустя мгновение отозвался человек со шрамами, — думаю, так и есть. Но я знаю, что еще тяжелее.
— И что?
— Предавать друга.
Дикарь задумался.
— Но иногда ты оказываешься на другой стороне. Как Арджуна или Кухулин — Изначальный Гончий древних времен. Тогда тебе приходится это сделать. Мне бы очень не хотелось убивать Поули. Он нормальный парень, и мне понравился тот трюк с разрубанием стрелы в воздухе.
— Я не понимаю. Между жителями равнин и гор какая-то кровная вражда?
Теодорк пожал плечами.
— Ложись лучше спать, босс. Завтра большой праздник.
Мéарана тоже бодрствовала, глядя из дверей Длинного дома на сиявшую все ярче синюю звезду. Донован остановился возле нее.
— Конец близок, — сказал он.
Арфистка кивнула, но не ответила.
— Боишься того, что найдешь?
Она скрестила руки на груди и вздрогнула, когда Донован опустил ладони ей на плечи.
— Может, мы с тобой закончим то, что начала она, — произнес он.
— Меня не интересует механизм старого Содружества. Думаю, это важно, но…
— Я говорил не об этом.
— О! — Мéарана прижалась к его груди. — Хотелось ли тебе в детстве чего-то, чего у тебя никогда не было, но хотелось тем сильнее именно потому, что не было?
Донован не помнил своего детства, но ответил «да», ибо это звучало правильно.
— В ее уходе не было ничего необычного, отец. |