Пэчароо попыталась проехать мимо Донована, но Силач уперся спиной в блок капсул и ударил обеими ногами. Пэчароо отлетела. Он упал сверху, и его ботинки погрузились в грудь голограммы. Тележка накренилась, ее правые колеса оторвались от мостика.

Билли выстрелил, изображение смотрителя снова распалось. Поули ударил машину мечом — и его клинок раскололся надвое. Донован шагнул в сторону, когда позади него открылась капсула. Руки смотрителя опустились, из корпуса повалил густой черный дым. Тележка проводницы перевернулась, крутя колесами. Где-то заревела сирена, и на тантамиже заговорил голос:

— Капсульный отсек атакован. Капсульный отсек атакован.

Далеко внутри корабля что-то вздрогнуло и загудело. Мостики задрожали. Сквозь тишину прокатилось эхо.

— Этого не может быть… — произнес Поули в воцарившемся молчании.

— Закройся, — прорычал Донован.

Он заговорил в комм:

— Франк, ты здесь? Ответь. Халлахан? Говорит Донован. Ответь.

Но комм молчал.

— В инженерной секции не было работающих систем, — нервно сказала Мéарана.

— Франк! Халлахан! «Одеяла и бусы»! Кто-нибудь на корабле! Это срочно.

В глубине капсульного отсека зарокотало, как будто там прошло нечто массивное. Издалека донеслось шипение.

— Нужно добраться туда, где мы оставили челн, — сказала Мéарана.

— Верно, — согласился Софвари. — Но куда нам идти…

На лице валлаха отразилось отчаяние. Отсек выглядел совершенно одинаково, куда ни посмотри. Как далеко они зашли? Куда сворачивали? Педант помнил дорогу, но Ищейка указал, что они не могут бежать столь же быстро, как их везла Пэчароо. Чтобы вернуться обратно ко входу, им могли потребоваться часы. «А я не верю, что у нас в запасе есть часы».

— «Одеяла и бусы», ответьте. Нам нужно направление. Засеките наши маячки и проведите нас к ближайшему шлюзу или ангарной палубе. Ответьте.

Сквозь статические помехи затрещал голос:

— Донован, говорит Франк. У нас проблемы. Почти у челнока. Выбирайтесь. Куда угодно. Мы засечем вас.

Донован посмотрел на сломанную тележку.

— Прости, Пэчароо.

— Сколько я проспала?

Каждый при звуке этого голоса вздрогнул, хотя Донован встревожился меньше прочих. Часть его — Силач, скорее всего, — чувствовала движение сзади. Мéарана кинулась к пробужденной.

— Мама!

Софвари ухмыльнулся. Билли переглянулся с Поули.

— Я спросила — сколько проспала?

Она выглядела довольно собранной для человека, который долго лежал в коме. По идее, первыми ее словами должны были стать: «Где я?» — но бан Бриджит отлично знала, где находится. Она все еще оставалась в кожкостюме, в котором ее схватили.

— Около года, — ответила Мéарана, — может, чуть дольше.

Арфистка переступила с пятки на носок, внезапно будто помолодев на несколько лет, и воскликнула:

— Мы нашли тебя! Я всегда знала это! Я не сдавалась!

— Год! Что тебя задержало? — спросила бан Бриджит. Она посмотрела мимо дочери, и саркастическая ухмылка сползла с ее губ. — Ты!

Донован хотел было сказать: «Ага, я», но быстро, словно удар черной мамбы, бан Бриджит выхватила из кармана комбинезона парализатор и выстрелила. Донован пригнулся, и луч прошел мимо.

Или нет. Билли Чинс зарычал, когда рука, стискивавшая оружие, занемела. Он кинулся за блок капсул.

— Давай, Поули! — крикнул он.

Поули поднял пневматическую винтовку и сделал четыре последовательных выстрела.