— Фудир, Донован и… сколько еще?
— Я не уверен. Шесть. Возможно, семь.
— Хорошо, — ответила арфистка. — Тогда у нас будет компания.
II
ЧАСТИ ЧЕЛОВЕКА
Завтрак человека со шрамами стал таким же холодным, как и его сердце, но старик подобрал последнюю фасолину, дожевал последнюю полоску жирного бекона и запил все большим горьким глотком вискбеаты. Слова, которые он произнес, отказывая арфистке, все еще звенели у него в ушах и продолжали крутиться на языке, из-за чего даже еда утратила былой вкус. Славобог всегда поначалу приносил худший виски в надежде, что тот отвратит клиентов от выпивки, но этим утром огонь обжег глотку и внутренности человека со шрамами почти незаметно.
— Это был ужасный поступок.
Проходивший мимо алькова гладиольский ковчег-мастер испуганно покосился на нишу. Бесплотный голос прошелестел так, будто сами тени заговорили. Возможно, гладиоланин удивленно подумал, что ужасного он успел натворить и кто наконец пришел за ним.
— Чего она ждала от нас? — произнес Донован. — Что мы бросим все и отправимся в глупую погоню через весь Спиральный Рукав?
— Бросим все? — переспросил Фудир и обвел рукою стол, словно чтобы охватить то «все», что им пришлось бы бросить.
«Гусь довольно ценен, — сказала еще одна личность. — Кое-кто обрадуется находке».
«К тому же головоломка очень любопытная», — прокомментировал Ищейка.
— Ответ — «на пределе», — напомнил Донован. — Значит, в центре мы в безопасности.
«Есть такое понятие, как честь. Она имеет кое-какую ценность».
— Большую ценность, — сказал Фудир, — но она нечасто встречается.
Фудир редко слышал этот шелковистый, обольстительный голос. Он задался вопросом, сколько личностей скрывается у него в разуме. Где-то в глубине души послышался шелест, подобный шороху иссохшей листвы на осеннем ветру.
«Мне скучно. Делай либо то, либо это, но решай».
Этот голос Фудир узнал. Он и Донован называли его Силачом. Мастерски разрезая разум Донована, Названные сочли, что физическая сила будет не менее полезной, чем рассудительность и умение обольщать.
— Иди спать, — сказал Донован Силачу. — Позже мы побродим по Закутку.
«Мне она нравится. Она действовала».
«Глупо действовала».
«И что?»
«Ты должен ей».
— Мы никому ничего не должны, — произнес Донован. — Это нам должны все остальные.
Подошел Славобог с новым стаканом вискбеаты.
— Ты должен мне, — бесцеремонно заявил он, — это уж точно. Ты прилично задолжал.
Фудир рассмеялся:
— Они все считают меня сумасшедшим.
— Разве они не правы? — спросил Славобог.
Он собрал пустые стаканы и ушел, посмеиваясь про себя.
— Не знаю, зачем мы вообще это обсуждаем, — сказал Донован. — Подумайте вот о чем. Ты тоже, Силач, если есть чем. У кого во всем Спиральном Рукаве хватит храбрости заставить исчезнуть Гончую?
Все замолчали. Фудир вздрогнул, словно от зябкого ветра.
«И что с того, если это Те?» — спросил Силач с поубавившейся бравадой.
— Если кто-то, помимо Конфедерации, может поймать Гончую, — продолжал стоять на своем Донован, — мне хотелось бы узнать, кто это.
Он выждал пару ударов сердца, но голоса молчали.
— Вы хотите рискнуть и снова попасть в руки к Названным?
«Что еще они могут нам сделать?» — спросил Ищейка, стараясь казаться беззаботным. |