Внутренняя отделка блистает пышностью, и даже третий класс способен вызвать зависть. Декор тяготеет к вычурным узорам Ганзы. Величественные портреты и пейзажи занимают места между полками, прогибающимися под безделушками и побрякушками. Среди более начитанных жителей Рамажа и Боярышниковой Розы ганзарды считаются невероятно вульгарными, но ганзардский торговый принц может купить или продать половину Рамажа и прихватить Боярышниковую Розу на сдачу, поэтому какая им разница?

— Лучшая маскировка, — поучительно сказал арфистке человек со шрамами за их первым завтраком на корабле, — это правда, но только не вся.

Он сам состоял из частей, вот почему ему нравились частички правды. Они не были целым и подходили ему наилучшим образом.

На время перелета Донован надел личину Авалама с Нового Ченнаи. Это немало позабавило Билли, ибо на терранском жаргоне слово «авалам» буквально означало «звук, который издает непокорный рот». По легенде, он заключил соглашение с домом ван Абмибола и должен разыскать и привезти драгоценности в стиле медальона Мéараны. Частично это была правда. Донован на самом деле подписал такой контракт. Расспросы в «Гросс Шмуггери» не пролили свет на происхождение медальона, но возбудили интерес нескольких импортеров.

— Я понимаю, к чему эти предосторожности, — сказала арфистка, теперь Ариэль пен Дрехон с Нового Корнуолла.

— Билли не самджав, — произнес Чинс, подлив им вина.

На корабле хватало персонала для обслуживания пассажиров первого класса, но в основном они путешествовали со своими лакеями. Струнный оркестр играл приятную музыку, официантки катили между столиками тележки с маленькими порциями на небольших тарелочках.

Мéарана в очередной раз пошла на приступ твердыни его невежества.

— Понимаешь, Билли, когда курьер достигнет Провеншвая и узнает, что мы отправились дальше, он проверит все декларации отбывших пассажиров.

— Он думать, мы чел с Гончим, — заявил пухлый коротышка. — Старый терри кахавата. Идем мы с теми, кто привел нас сюда.

Он сверкнул улыбкой.

Донован успел оценить размеры той твердыни и понимал, что ее так просто не взять.

— Ты мудр, как сам Буд, — сказал он и махнул слуге ладонью, сложив ее в символ колеса.

— Не смейся, — сказала арфистка. — Это обоснованное предположение. Но, Билли, он скоро узнает, что мы еще оставались в отеле после отлета Грейстрока из системы. Поэтому мы должны были отправиться на коммерческом лайнере.

— Но зачем мы брать два билета? Мы лететь вдвое быстрее?

— Другие билеты были на наши собственные имена, — сказала девушка. — Когда агент найдет их, то решит, что мы отправились на «Лоле Хэдли» к луне Джемсона.

Глаза Билли округлились от удивления.

— Мы лететь луна Джемсона? Сильно будмаш место.

— Нет, Билли, мы лететь Сигги О’Хара.

Глаза слуги полезли из орбит.

— Я не понимать.

Мéарана вздохнула, но не отреагировала на злорадный смешок Донована, означавший: «А я ведь говорил».

— Билли… не пойми превратно, но… Чем ты занимался в Закутке Пришдада?

Впервые с момента их знакомства Билли заметно оживился. Он быстро замахал руками.

— О! Я продавать страховку, моя. Толковать анализы рисков, комиссии, выплаты. Низкая цена, но много-много хорошо.

— Билли, — протянул Донован, — если попробуешь всучить мне страховой полис, я отпущу тебя и тебе придется себя убить.

Билли был почти уверен, что Донован так не поступит.