ДЖОР (МАДХИЯ)

Винтовая лестница отличается от остальных дорог Электрического авеню, потому что она пересекает пласты Спирального Рукава. Большинство дорог, по причинам, которые остаются за пределами человеческого понимания, проходят по определенным уровням, параллельным галактической плоскости. Ученые-валлахи с умным видом вещают о круговороте плазмы, угловых импульсах и деламинациях, но истина в том, что они не знают ответа, а умный вид делают, чтобы другие об этом не догадались. В итоге на небосклоне есть звезды, которые навеки останутся недоступными.

Винтовая лестница — исключение, которое лишь подтверждает правило. Огромный водоворот плазмы берет начало возле Рамажа, высоко над галактической плоскостью, закручивается вокруг Алабастера и Сигги О’Хары, падает в кольцевую развязку Большой Ганзы и проходит под Чертополоховым Пристанищем, потом снова поднимается на протяженность, известную как Большой перекресток, где еще раз огибает Сигги О’Хару и направляется к Отважному Ходу, а потом еще дальше, к Гатмандеру, где превращается в Глухую Дорогу.

«Быстрый Герти» идет без остановок к Сигги О’Харе. Арфистка и человек со шрамами используют вынужденное бездействие, чтобы проанализировать те крупицы информации, что им удалось собрать, складывая детали так и эдак, в надежде получить цельную картину.

— Почему мы не останавливаемся на Бангтопе-Бургенланде? — спросила арфистка, когда Донован заявил об изменении плана.

Она сидела во вращающемся кресле в гостиной их многокомнатной каюты. В руках девушка держала арфу, настраивая ее на третий лад.

Каюты первого класса на ганзардском маршрутном лайнере оказались большие, просторные и в роскоши способные состязаться с лайнерами Хэдли. Низкие и удобные диваны и кушетки были обиты превосходной мягкой кожей из шкур меграномерских длиннорогов. Стены скрывались под гобеленами с оленями, охотниками и горными ручьями. С гравюр довольно взирали бюргеры. Из хорошо укомплектованных кухонь летели приятные ароматы. За комфортом пассажиров надзирал целый штат слуг, и Билли Чинс с готовностью взялся ими руководить. Как главный мажордом сахба Авалама, он заваливал их инструкциями, половину которых они не понимали или притворялись, будто не понимают.

— Это просто, госпожа арфистка, — сказал Билли, продолжая драить комнату, которую убрали только что ушедшие слуги. — Мы стоять — погоня догонять нас.

— Если погоня вообще есть. Фудир, ты просто осторожничаешь или у тебя есть причина?

Человек со шрамами свернулся на кушетке, держа планшет на сгибе локтя. На нем был шафранового цвета халат и расшитые бисером тапочки-мокасины, любезно предоставленные стюардами. Время от времени он прикасался к экрану, листая текст.

— У меня есть полдюжины причин, — сказал он. — Если бы Донован не читал книгу, я бы назвал еще больше.

Бросив взгляд на Билли, Мéарана заметила у него на лице понимание, впрочем, оно тут же сменилось обычной маской. «Он догадался о состоянии хозяина», — подумала она.

— Не изволить ли ваша делиться сими причинами, — спросила она, пытаясь подражать терранскому жаргону, — или хотя бы одной из них.

Донован продолжал читать, что требовало лишь глаз, а не губ и ушей, поэтому человек со шрамами уделил ей часть внимания. Ответил Фудир:

— Мы знаем, что искала твоя мать — место происхождения медальона. Можно быть уверенными, что она выяснила его и отправилась туда. Но мы не знаем, почему она считала медальон таким важным. Или как он мог защитить Лигу от Конфедерации.

— Невозможно, сахб, — сказал Билли, печально покачав головой.