Он слабо качнул головой, открыл рот, но не сразу сумел заговорить.

– Нет. Я был… дураком. Старым дураком. Но я старался… быть… добрым…

Некоторое время он прерывисто дышал, но больше не говорил. Наконец Сладкий Уильям вздрогнул и замер.

Рени посмотрела на застывший пустой сим, потом опустила капюшон ему на лицо и села. Она смахнула слезы со щек. Молчание длилось довольно долго, наконец она заговорила:

– Нужно похоронить его. В конце концов, нам придется побыть здесь какое‑то время.

– Побойся бога! – зло возразила Флоримель. Она по‑прежнему сжимала руку Уильяма. – Он ведь только что умер!

– Он мертв, а мы пока еще живы, – настаивала Рени.

«Нужно быть жестоким, чтобы делать добро», – подумала она про себя. Они лишились Уильяма и лишились ключа доступа. Нужно чем‑то заняться, и не только ей одной. Лучше уж похороны, чем ничего.

– То, что его убило, может вернуться в любой момент, к тому же нам надо многое обсудить.

Кусочек ландшафта изменился, став чуть ближе к нормальному, из общего безликого, серого цвета начали проступать очертания камней, земли и травы.

– Если мы соберем такие более‑менее готовые куски, нам не придется смотреть на пустой сим все время, что мы здесь. Вы ведь тоже этого не хотите?

– Рени, мы все устали и расстроены… – попыталась вмешаться Мартина.

– Я знаю. – Рени обвела глазами присутствующих, оценивая их состояние. – Именно поэтому нам следует кое‑что сделать сейчас, чтобы не оказаться в трудном положении потом. – Она почувствовала, что говорит слишком властным тоном, и смягчила голос. – Знаешь, Мартина, здорово ты управлялась со всеми нами. В тебе иногда появляется что‑то от бульдога.

Француженка неопределенно пожала плечами и отошла.

Эмили‑22813 снова проснулась, рядом никого не было.

– Та женщина хотела меня убить!

– Мы это знаем, – ответила ей Рени. – !Ксаббу, если здесь можно как‑нибудь разжечь костер, сейчас это было бы очень даже кстати.

– Посмотрю, что можно сделать, – он отправился вверх по недоделанному холму.

– Она пыталась убить меня! – ныла девушка, – Меня и моего ребенка!

– Эмили, – обратилась к ней Рени, – мы все знаем, что произошло, и очень сожалеем о случившемся. А сейчас у нас очень много проблем, поэтому прошу тебя, хоть раз заткнись!

Рот Эмили захлопнулся от изумления.

!Ксаббу нашел нечто совсем не похожее на дерево – скрюченный, как проволока, валежник, напоминающий древесные ветки, сделанные из затвердевшей рыболовной сети, Он сложил это аккуратной кучкой, ценой невероятных усилий ему удалось высечь трением искру и поджечь местный аналог растопки. Получилось замечательное подобие лагерного костра. Языки пламени меняли цвет и вид самым невероятным образом, иногда они превращались в дыры, в которых виднелись глубины, отсутствующие на самом деле. Но, при всех своих странностях, это был настоящий костер: он давал тепло, чего так не хватало этому месту, и он объединил их всех. Именно этого и добивалась Рени.

«Прямо как у !Ксаббу… каждый должен найти свою историю, – размышляла Рени глядя на неподвижные, настороженные лица. – Если ты не можешь позволить себе настоящий костер, придумай его».

Она стряхнула с себя новую волну изнеможения, Нужно еще доделать работу, прежде чем укладываться спать. В любом случае, необходимо назначить часовых, а это значило, что ей придется взять на себя первую смену, несмотря на то что она была готова свалиться, как сноп, в любую минуту.

«Если ты хочешь стать героиней истории – а кто‑то обязательно должен, – приходится работать».