— Что вы, разумеется, нет, — примирительно проговорил Найтингейл. — Просто, поскольку он является потерпевшим, нам необходимо получить его показания.

— Он сейчас в Лос-Анджелесе, — сказала Августа. — Вернется сегодня, очень поздно.

Найтингейл оставил ей свою визитку, пообещал в скором времени связаться и заверил, что он — а вместе с ним и все добропорядочные полицейские — относится с крайней серьезностью к случаям нападения маленьких противных собак на людей.

— Вы что-нибудь ощутили в этом доме? — спросил инспектор, когда мы вышли.

— Вы имеете в виду вестигий?

— Вестигии, — поправил он. — Во множественном числе — вестигии, отпечатки. Вы почувствовали там какие-либо отпечатки?

— Честно говоря, нет, — ответил я. — Даже отпечатков отпечатков не почувствовал.

— Без конца рыдающий младенец, измученная мать, а отца нет дома, — задумчиво проговорил инспектор. — Я уж молчу о возрасте этого самого дома. Нет, что-то там точно должно было быть.

— Мне показалось, эта женщина помешана на чистоте, — сказал я. — Возможно, пылесос и моющие средства уничтожили всю магию?

— Что-то ее уничтожило, это факт, — согласился Найтингейл. — Что ж, завтра пообщаемся с мужем этой дамы. А сейчас давайте вернемся в Ковент-Гарден и попробуем взять след там.

— Прошло уже три дня, — возразил я. — Разве вестигии могут держаться так долго?

— Камень очень хорошо держит их. Именно поэтому старые здания все с характером. С другой стороны, при тамошнем потоке народа и самой энергетике этого места выявить их, конечно, будет непросто.

Мы дошли наконец до «Ягуара».

— А животные способны чувствовать вестигии? — спросил я.

— Смотря какие животные, — был ответ.

— Как насчет животного, которое, как мы считаем, уже связано с этим убийством?

— А почему это мы пьем у тебя в комнате? — поинтересовалась Лесли.

— Потому что с собаками в паб не пускают, — ответил я.

Лесли сидела на моей кровати. Она наклонилась почесать Тоби за ушами — тот заскулил от удовольствия и стал тыкаться ей лбом в коленку.

— А ты бы сказал, что это специальная охотничья собака, работает по призракам.

— Мы не охотимся на призраков, — возразил я, — мы ищем следы сверхъестественной энергетики.

— Он правда волшебник? — спросила Лесли. — Так и сказал?

Я начинал жалеть, что разболтал ей все.

— Правда. Я видел, как он колдовал, и все такое.

Мы пили «Гролш» — Лесли умыкнула один ящик с общажной рождественской вечеринки и припрятала в кухне под стенкой, за оторванным куском гипсокартона.

— Помнишь типа, которого мы на прошлой неделе задержали за разбойное нападение?

Меня во время той операции крепко приложили о стену.

— Забудешь такое, как же.

— Похоже, ты тогда слишком сильно ударился головой, — сказала Лесли.

— Но это же правда, — проговорил я. — Призраки, магия — все это существует на самом деле.

— А почему же тогда я не чувствую, что что-то изменилось? — спросила она.

— Потому что это всегда существовало, просто ты не замечала. Ничего не изменилось — поэтому ты ничего и не чувствуешь. Так-то! — сказал я, допивая бутылку.