– Вдумайтесь! – патетически воскликнула Елена. – Ведь Тоталитарная Демократия – это полная и окончательная власть народа. Не власти, не храма, а именно народа.

Нас с вами, дорогие мои!

Драматическая пауза для лучшего усвоения материала, и снова вперед.

– Оглянитесь вокруг! – воскликнула Елена.

Антон послушно оглянулся. Макс слушал ее с горящими глазами, ведущий выпал в астрал и потерял дорогу обратно, а дядя Ваня куда-то запропастился.

– Что вы видите? – вопросила Елена. – Вся наша жизнь строго определена установленными сверху стандартами. Мы должны говорить, как положено, делать, что положено, и даже думать в пределах разрешенного. Мультистандарты политкорректности опутали нас, как паук свою жертву паутиной. В качестве торговых знаков зарегистрировано практически все, что хоть как-то выделяется из серого ряда официально разрешенного контента. Нас с вами пытаются низвести до уровня ходячих желудков, озабоченных только потреблением благ цивилизации.

Реклама, реклама, реклама – двадцать четыре часа в сутки! Для самых стойких – нормы обязательного потребления. Разве все это – свобода?!

– Кристалл прибыл? – тихо спросил Антон у Макса.

Кристалл с записью последних действий полиции Понимания на территории северо-западного сектора должен уже был доставить один из людей Георгия. Макс только покачал головой.

– Ребята должны были сообщить, как появится. Погоди, а этот твой приятель не за ним пошел?

– Какой приятель? А, дядя Ваня. Да нет, вроде.

– Ладно, сейчас выясню.

Макс связался со своими людьми внизу. Антон некоторое время пытался прислушиваться к тихой беседе, но она велась на столь высокохудожественной фене, что уловить смысл непосвященному было не дано. Судя по эмоциональному фону, обстановка не соответствовала идеальной. Антон выглянул из студии. В коридоре дежурил элект с автоматом.

– Эй, – окликнул его Антон. – Здесь мой приятель в сером плаще не проходил?

Элект молча показал в сторону лестницы. Антон хотел пройти к лестнице, но неожиданное подозрение заставило его вернуться обратно. Выбрав уголок в студии, куда не были направлены камеры, он осторожно приоткрыл черный кейс и заглянул через щелочку. Внутри было два нанокомпьютера и два комплекта документов, завернутых в прозрачную пленку. От крупной пачки чайных денег осталось лишь несколько купюр.

– Кристалла нет, – сообщил подошедший Макс. – Но, говорят, твой приятель уже пошел за ним.

– Угу, – мрачно кивнул Антон. – Только, боюсь, он не успеет к сроку.

– Надо доверять своим людям, – назидательно заметил Макс. – Будем ждать, время еще есть.

Имевшееся время быстро истекло, а ни кристалла, ни дяди Вани они так и не увидели.

– Вот это – свобода?! – воскликнула Елена, и сделала драматическую паузу.

Здесь следовало подать в эфир запись побоища, учиненного разошедшимися патрульными полиции Понимания, но записи не было. Положение неожиданно спас ведущий, прочитав где-то в своем астрале, что это лучшее его шоу. Судорожно передернувшись, он перегрузился из астрала в виртуальный архив и буквально за секунду извлек оттуда довольно-таки циничный репортаж о позапрошлогоднем голодном бунте в какой-то сырьевой зоне. Как смутно припоминал Антон, там вышли перебои с поставками, и разгневанные потребители настояли на конфискации добывающего оборудования и закрепленных за ним месторождений, с целью передачи всего этого самому надежному из них. Пока судили да рядили, кто там самый надежный, оборудование было временно законсервировано, а обслуживающий персонал – уволен. Оставшимся без средств к существованию людям была – абсолютно бесплатно! – выдана вполне разумная рекомендация: реализовать имеющуюся собственность, приобрести транспортную лицензию и мигрировать в другие сырьевые зоны, где тоже мог пригодиться их квалифицированный труд.