— Небось подались в «Лебедь» обедать, — говорю Бориславу. — Нам, увы, не удастся последовать их примеру. Мне кажется, было бы не худо перекочевать в пункт слежения.

  В пункте слежения мы киснем более двух часов, чтобы получить три мизерные новости: Боян и Чарли из «Варшавы» перебрались в пивнушку, что у Дервенишского шоссе; Томас с секретаршей, как и предполагалось, обедают в «Лебеде»; Томас с секретаршей покидают «Лебедь», удаляются от Панчерева и, немного отъехав от шоссе, располагаются на отдых.

— Расстояние между Дервенишским шоссе и Панче-ревом не так уж велико, — бормочет Борислав как бы самому себе.

— Во всяком случае, прогулка на свежем воздухе нам не повредит, — добавляю я.

  Затем отдаю необходимые распоряжения, и мы вместе с лейтенантом садимся в специально оборудованную машину и, вконец отравленные никотином, с голодными болями в желудках, отправляемся за город, словно на казнь.

  Дорога, ведущая к Семинарии, уже позади, и шофер жмет на газ, чтобы скорее преодолеть крутой подъем, но тут по радио нам сообщают, что Томас со своей спутницей снова на пути к Софии. И еще: Боян и Чарли покинули пивную и едут к Дервенице.

— Значит, движутся в различных направлениях, — устанавливает лейтенант.

— И я на их месте делал бы то же самое, — отвечает Борислав. — Иначе как установишь, что за тобой не тащится хвост.

  Совершенно верно. Но пускай себе движутся в различных направлениях, а нам, чтобы не переводить зря бензин, лучше выждать, пока определится их истинное намерение. Поэтому мы съезжаем на обочину.

  В этот момент доносится голос лейтенанта:

— Машина Томаса свернула с шоссе и остановилась на проселочной дороге. — И еще: — Мотоцикл повернул обратно и едет к тому же месту.

— Если желаешь чего-то слишком сильно, всегда получается наоборот, — на ходу бросаю Бориславу.

  И мы ныряем в машину.

Преодолев несколько сот метров пешком, мы добираемся до укрытой в кустарнике «Волги», снабженной необходимой аппаратурой. Расстояние до места действия слишком большое, чтобы они могли нас увидеть. Зато мы прекрасно их видим с помощью соответствующего устройства.

— Хотите послушать? — спрашивает техник.

— Мы затем и пришли, — говорю в ответ. Действующие лица разделены на две группы: Томас и Чарли возятся под капотом машины, делая вид, что пытаются обнаружить неисправность. Метрах в десяти от них, в тени деревьев, беседуют полулежа Боян с секретаршей. Томас и Чарли время от времени обмениваются словами на родном языке, однако для меня куда важнее разговор, который дама с кавалером ведут на болгарском.

— Не лучше ли начать с сокровища? — произносит Боян.

— Сокровище никуда не денется, — успокаивает его секретарша. — Сперва мы должны договориться о более важном... о том, что для нас несравненно более ценно.

— На ценности каждый смотрит по-своему, — возражает молодой человек. — Для меня лично главная ценность — морфий.

— Дело ваше. Только морфий очень скоро кончается, и возникает нужда в новых упаковках, потом и те расходуются, и приходится добывать новые, словом, сколько ни принимай, со временем все равно наступает голодание. А вот мы предлагаем вам счастливый и окончательный выход.

— Бегство в западном направлении?

— А почему бы и нет?

— Каким образом?

— Вы бы сперва спросили: на каких условиях?

— Условия не имеют значения. Да и ваш Запад не имеет значения. Думайте обо мне что хотите, но плевал я на ваш Запад. Одного отрицать не приходится: там снабжение немного получше.

— Значит, главное для вас иметь возможность отравлять себя?

— Не отравлять, а блаженствовать.