— Это ты сочинил, Мехмет? Да ты настоящий поэт! Пойдем погуляем по холмам — я хочу послушать и другие твои стихи. Ахмед, ты последишь пока за очагом?

Итак, я был лишний. Они ушли, а меня трясло, словно в лихорадке; я воображал, как они идут вместе под сияющей луной и Мехмет заливается соловьем, декламируя свои напыщенные стихи. Я не мог сидеть спокойно, потворствуя этому. Я должен был пойти за ними.

Вскоре я догнал их — они сидели, прислонившись спиной к скале. Я мог незаметно наблюдать за ними с довольно близкого расстояния. Луна висела низко, улыбаясь им, как довольная сводня. Руки их были переплетены. Она приблизила к нему лицо, и они поцеловались. Даже в темноте я различил, как его язык проскользнул в ее рот, а ее язык — в его, словно две совокупляющиеся змеи, и их жаждущие уста сомкнулись.

Я задыхался. Я разбил кулаки в кровь о скалу и бился о нее головой. Я больше не мог смотреть на это. Я отполз в сторону, заливаясь горькими слезами. Я вернулся к костру и сел возле него, дрожа от холода, не в силах согреться. Так я сидел долго.

— Ты плохо смотрел за костром, он погас.

Это был Мехмет. Он вернулся один. Я не имел представления, сколько прошло времени. Но утро еще не наступило, луна изливала на землю свой жемчужный свет.

— Где она? — спросил я.

— Пошла стелить брачное ложе, — ответил он.

— Стало быть, она сделала выбор.

— Да. Ты не сердишься на меня?

Я встал и обнял его.

— Мехмет, мой младший брат, — сказал я, — ты мне дороже всего на свете. Как я могу на тебя сердиться? Она выбрала лучшего из нас, моего брата. Такова воля Аллаха. Так тому и быть.

Мехмет с облегчением расплакался и прильнул ко мне. Он боялся, что нашей дружбе наступил конец. Он плакал и плакал и не мог остановиться; он благодарил Аллаха за то, что тот даровал ему любовь и этой женщины, и его замечательного брата.

Я с трудом усадил его.

— Нам нужно еще кое-что сделать, — сказал я. — Мы должны снова разжечь костер и приготовить свадебный пир, а также подготовить жениха к свадьбе. Когда она вернется?

— На рассвете.

— Тогда давай не будем терять время.

Я разжег костер, а Мехмет разложил в пещере все необходимое для свадебного пира. До рассвета оставался час. Я помог ему умыться и одеться и усадил его у входа в пещеру.

— Я прочту молитву за тебя.

— Правда?

— Это будет особая молитва. Давай вызовем силы, необходимые для свадебной ночи. Сделаем тебя достойным женихом. Я придам тебе силу льва, чтобы вы могли заниматься любовью до полного изнеможения. И крылья вдохновенной поэзии, которые позволят тебе шептать ей на ухо редкостные слова с каждым любовным движением.

Мехмет смущенно рассмеялся, а я очертил кругом то место, на котором он сидел на песке.

— Это для защиты, — объяснил я.

Я стал читать молитву успокаивающим, усыпляющим тоном. Когда Мехмет начал клевать носом, я вплел в молитву потаенные слова. Я уже не раз проводил гипноз с Мехметом, и он позволил мне закрепить в его памяти определенные слова, способствующие процессу усыпления. Дыхание его стало легким, поверхностным. Еще несколько секунд — и он впал в транс. Я осторожно дотронулся до него.

— Ты все видишь и слышишь, братишка. Ты видишь, как небо над вершинами гор светлеет, предвещая рассвет. Это очень красиво. Но ты не можешь выйти за пределы этого круга ни при каких обстоятельствах, даже если лев бросится на тебя. Ты не можешь двинуть рукой, поднять бровь, не можешь шевельнуть ни одним мускулом. И что еще важнее в данный момент, ты не можешь говорить. Ты не можешь произнести ни одного слова, не можешь издать ни малейшего звука.