Единственное, что его тревожило, помимо полевых условий, — это то, что запасы таяли. Он взял с собой еду на дорогу, дорога та ещё не началась, а половины харчей как не бывало. Но это он поправит, каждый солдат погони имеет при себе некоторое количество сухого пайка. Придётся перед уходом нескольких вырубить, а потом вытряхнуть рюкзаки.

Но это потом. А пока он наслаждался своей временной властью над этими людьми. Будь у него чуть больше времени, будь на дворе лето, будь заросли чуть погуще, — тогда ему бы ничего не стоило погубить весь отряд. Закружить их, заставить сбиться с дорог и ходить кругами, потом обманывать иллюзиями до тех пор, пока не начнут стрелять друг в друга, выдавать себя за кого-то из них, потом «превращаться» обратно и, адски хохоча, убивать кого-то. Другие это увидят и схватят оригинал, того, чью личину он тогда принял, а потом и вовсе начнут подозревать каждый друг друга.

Сам он такие операции ни разу не проводил, в его случае преследователей было всего десятка два, а вот его брат Сенар, погибший лет двести назад, однажды погубил пятитысячную армию. Правда, ему тогда удалось внедриться под видом наёмника, что избавляло его от проблем с маскировкой, а отряд шёл по болотистой низменности. Теряли они примерно десять человек в день. Не так много, но уже через пару недель отряд взбунтовался, солдаты устроили резню промеж себя и попытались уйти. Вот только уходить было некуда, дорога, по которой они зашли в болото, исчезла, оставив после себя непроходимые топи. А проводника они ещё в первую неделю прирезали за мнимое предательство. Дорогу сюда находили сами, дорогу назад найти не смогли.

Дальше стало ещё страшнее, запасы подходили к концу, а на болотных лягушках далеко не уйдёшь. Солдаты стали сходить с ума, убивать друг друга и громко вопить по ночам. Их предводитель, которого они и так не слушались, заикнулся о продолжении похода, ведь дорога вперёд относительно известна. Ему поверили, вернули знаки власти и велели их вывести. Поначалу всё получалось, но потом они зашли в тупик, настолько неудачно, что стояли посреди топи и не могли выйти, рельеф за спиной изменился, стоило отвернуться. Шаг вперёд — начинает засасывать, шаг назад — и проваливаешься едва не по горло. Вправо, влево — та же история. Так они и заночевали по пояс в воде, а через несколько дней от всей экспедиции остался один предводитель, которого Сенар взял в плен и передал тогда ещё живому Самуэлю, а тот доставил его царю, сделавшему заказ. Самуэль тогда хвалил Сенара, и совершенно заслуженно, ведь тот был самым талантливым из восьми.

А ещё через два дня, когда уже сам Келд валился с ног от усталости, пришло сообщение, не сообщение, а просто сигнал, непонятное озарение, которое Келд вынужден был приписать местным духам. Те в самом деле принялись ему помогать. Перевести информацию в слова было сложно, но если это сделать, то прозвучат они так: объект близко, объект уходит, он уже далеко на востоке.

С этого момента Келд больше не мог позволить себе забавляться и дурить головы солдатам, пусть продолжают искать, а ему пора. Подскочив с очередного места лёжки, он быстро нашёл тайник, выгреб оттуда все свои вещи, после чего направился прямиком на северо-восток, куда по словам духов уходил Виньер.

Но и противники его не дремали, стоило ему ослабить своё внимание, как он стал виден всем поисковым группам, продолжавшим вертеться поблизости. Впрочем, это были временные трудности. Скорость давала преимущество, даже если обнаружат, то погоня отстанет через десяток миль. Или не отстанет, но тогда и действовать придётся по-другому. Тому, кто привык быть охотником, роль дичи не нравилась.