– Жаль, что нельзя одновременно управлять машиной и наносить удары мечом, – посетовал Эцио.

– Ну… ноги-то у тебя свободны, – заметил ему рассудительный Леонардо. – Если сумеешь подлететь к лучникам достаточно близко и не попасть под их стрелы, сможешь легко сбросить их с крыши.

– Буду иметь в виду.

– Тебе пора. Удачи!

Эцио взмыл с крыши в темное небо и взял курс на первый костер. Подлетая, он почувствовал, что теряет высоту. Но потом невидимая сила снова подняла летательную машину. Теория Леонардо подтверждалась! Пролетая, он видел задранные головы ликующих воров. Однако они были не единственными зрителями его полета. На крыше собора и зданиях возле Дворца дожей братья Барбариго расставили своих лучников. Пара стрел ударила в деревянную раму машины, однако сам Эцио не пострадал. Нескольких лучников он сшиб ударами ног. Но на подлете к Дворцу дожей караульные Мочениго выстрелили по нему горящими стрелами. Одна попала в правое крыло машины, и оно моментально вспыхнуло. Эцио был бессилен что-либо сделать. Машина быстро теряла высоту. Он увидел молодую знатную даму с красивым испуганным личиком. Она что-то кричала о дьяволе, явившемся за ее душой, однако «дьявол» пролетел мимо. Выпустив из рук бесполезный теперь рычаг, Эцио торопился выпутаться из кожаной люльки. Буквально в последний момент он выскочил из нее и, перекувырнувшись в воздухе, благополучно пролетел над решеткой с рядами острых шипов и опустился на крышу Дворца дожей со стороны внутреннего двора. Оглянувшись, молодой человек увидел, как машина Леонардо, охваченная огнем, рухнула на колокольню собора Святого Марка. Оттуда пылающие обломки полетели вниз, вызвав изрядную панику у всех, кто был на площади. Даже дворцовые караульные на время утратили бдительность. Воспользовавшись этим, Эцио быстро спустился вниз. В окне третьего этажа он заметил Мочениго.

– Ma che cazzo? – спросил дож. – Что там такое?

Рядом с дожем Эцио увидел Карло Гримальди.

– Наверное, дети балуются хлопушками. Идемте. Вы не допили свое вино.

Услышав про вино, Эцио замер возле подоконника. У него на глазах дож опустошал бокал! Прыгнув в комнату, молодой человек бросился к правителю Венеции:

– Остановитесь, ваша светлость! Не пейте…

Ошеломленный дож посмотрел на него. По язвительной улыбке Гримальди Эцио понял, что опоздал.

– В этот раз наш юный ассасин не рассчитал времени! – сказал отравитель. – Очень скоро мессер Мочениго покинет нас. Яда, выпитого им, хватило бы, чтобы свалить быка.

– Что? – вскричал дож. – Что ты сделал?

– Вам стоило прислушаться к моим словам, – с притворным сожалением сказал Гримальди.

Дож зашатался и наверняка упал бы, если бы не подоспевший Эцио. Он подхватил Мочениго и усадил на стул.

– Я так устал… – слабеющим голосом произнес дож. – В глазах темнеет…

– Простите, ваша светлость, – беспомощно пробормотал Аудиторе.

– Пора вкусить горечь поражения, – язвительно бросил ему Гримальди. Подбежав к двери, отравитель широко распахнул ее и крикнул: – Стража! Сюда! Дожа отравили! Я поймал убийцу.

Эцио метнулся к двери. Оттащив Гримальди, он захлопнул ее и задвинул засов. Секунду спустя стражники замолотили в дверь.

– Горечь поражения, говоришь? – спросил Эцио, поворачиваясь к заговорщику. – Придется как-то поправить дело.

Блеснуло лезвие скрытого клинка.

Гримальди улыбнулся:

– Меня ты можешь убить. Но вам никогда не одолеть тамплиеров.