Элиши достала из кармана маленькую потрепанную записную книжку и начала листать ее.

— Отлично, — улыбнулась Элиши, — какое счастье, что я никогда не расстаюсь с этой книжицей. Итак, я диктую…

Она даже не успела проговорить код, как в этот момент раздался выстрел, после чего последовал оглушительный треск и взрыв. Спутниковый приемник исчез у меня на глазах, вместо него я увидел ослепительную вспышку. Я почувствовал, как меня отбросило взрывной волной на землю, а в лицо ударило облако из металлических и пластиковых осколков. Боль стала невыносимой. Со стонами я полз по земле, пытаясь скрыться там, где будет безопасно. Но это давалось мне с огромным трудом. Я встал и потрогал лицо. Боль в глазах превратилась в мерцающий фейерверк из красных и желтых вспышек. Я закрыл лицо руками. Вдруг теплая жидкость заструилась между пальцев — прямо ко рту. Последнее, что я помнил — вкус крови на губах.

Потом тьма поглотила меня.

Глава 32

Эгомо бежал сломя голову, куда глаза глядели. Он не имел ни малейшего представления о том, где находился или даже в каком направлении бежал. Пигмей просто хотел быть как можно дальше от того сумасшествия, которое завладело миром.

Спустя какое-то время, когда лагерь был уже далеко позади, он остановился и попытался понять, где находится. Эгомо надеялся найти путь домой, к родным хижинам. Его плечо все еще болело, но благодаря нагрузкам прошедших дней оно немного поджило и теперь он точно сможет преодолеть четырехдневный путь. Его мысли вертелись в голове, как осенние листья. Боль — это признак выздоровления, так сказала Элиши. Может, она заблуждалась? Эгомо не становилось лучше, и боль не утихала. Когда прогремел выстрел, а штука, с помощью которой они хотели позвать помощь, разлетелся на мелкие кусочки, Эгомо понял — в игру вступил темный дух озера. Дэвида со всей силой ударило взрывной волной, после чего он, окровавленный, упал на землю, закрыв лицо руками.

Пигмей чувствовал дух озера, еще, когда в первый раз посмотрел на его гладкую поверхность. В воде были не просто водоросли и рыбы — там жила душа. Черное дыхание. Проклятие, которое распространялось на любого, кто задерживался на побережье. В случае с Малони налицо было безумие. Каким был этот человек, когда Эгомо увидел его в первый день? Высокий мужчина, внимательный, уверенный и дружелюбный. А теперь? Куда девались великодушие и проницательность? Разум и способность видеть хорошее в окружающих? От этого величественного человека осталось лишь сломленное создание, одержимое одной лишь мыслью — месть! Черное дыхание распространилось и на него. В этом Эгомо был уверен. Вспомнив про своих друзей — Элиши и Дэвида, он замедлил шаг. Они тоже изменились, даже если в их случае эти изменения не так бросаются в глаза. Они стали серьезными и грустными. Это и не удивительно, учитывая то, что им пришлось пережить на равнине. Эгомо вспомнил о белой женщине в храме. Неужели это была та самая женщина, которая заходила к ним в деревню много лун назад? Очевидно, Дэвид знал ее раньше. Ее смерть причинила ему много боли.

Боль — признак выздоровления…

Слова Элиши снова всплыли в его памяти. Шаг Эгомо становился все медленнее. В конце концов, он остановился, переводя дыхание. В руках пигмей держал свой лук, крепко прижав его к груди. Какого выздоровления ждали его друзья? Его брат нуждается в помощи, он безоружным подставил себя под удар безумного охотника…

Мысли Эгомо кружились в голове в разных направлениях. Что делать? Уходить отсюда, пользуясь несчастьем других? Хорошо ли это? Разве он не должен был помочь, как помогли ему? Разве это не в его силах — дать исцеление тем, кто в нем так нуждался?

Еще несколько дней назад он так и сделал бы — вернулся бы домой, как трус.