— Да, есть, — ответил, в конце концов, я. — Но это очень запутанная история, мне совсем не хочется распространяться на сей счет. У меня за плечами короткая ночь и слишком длинный перелет. Я десять часов кряду просидел, как сардина в бочке, к тому же со сдутой подушкой под головой. Я устал и хочу немного отдохнуть.

— О-кей, о-кей, больше не пророню ни слова. — Элиши подняла руки, сдаваясь, а я снова вздрогнул, потому что увидел шедший навстречу грузовик.

— Вы не могли бы, — я вытер пот со лба, когда моя спутница протиснулась между двух едущих почти вплотную автомобилей, — ехать чуть-чуть помедленнее? К вашему стилю вождения еще надо привыкнуть. Если вы не хотите, чтобы меня стошнило прямо в вашей машине… — Я специально не закончил фразу.

— А это не моя машина, — возразила она, — это собственность правления. Да, они очень не обрадуются, если я верну им запачканный автомобиль. Наверняка это повлечет за собой бумажную волокиту.

К счастью, Элиши сбавила скорость.

Остаток пути прошел в полнейшей тишине. Я спокойно откинулся на спинку и, пока мы проезжали нищие кварталы, погрузился в свои мысли. Вспоминалась Сара. Последняя ночь была просто волшебной — нежной и страстной. Это очень контрастировало с сегодняшним днем. С грустью в глазах я посмотрел за окно.

Чем ближе мы приближались к центру города, тем чаще на нашем пути стали появляться невзрачные бетонные здания начала семидесятых. Создавалось впечатление, что у застройщиков еще во время строительства заканчивались средства, поэтому почти все дома стояли незавершенными. В некоторых отсутствовали даже стекла. Однако это нисколько не смущало мелких торговцев, которые успешно там обосновались. В этой стране, похоже, не существовало ни одной инструкции по технике безопасности. Поэтому, когда я увидел двух человек, бурно общающихся прямо на краю обрыва, то не должен был удивляться. И если бы один из них действительно упал вниз, то полет прошел бы нормально. Улицы были так сильно заполнены пешеходами, что между ними яблоку негде упасть. Торговцы, прохожие и ремесленники толкались между машин, мопедов и велосипедов, что, в конце концов, практически парализовало движение. Продавцы фруктов расхваливали манго, папайю и ананасы, лежащие пирамидами на хлипких телегах.

— Час пик? — спросил я Элиши, которая, тем временем, прижала одного торговца, стремящегося всучить нам газеты.

Вообще-то, мне показалось, что именно наша машина стала вожделенной целью всех без исключения торгашей на этой улице. Это тоже не было удивительным — мы оказались единственными автомобилистами во всю округу, чья машина не была покрыта толстым слоем ржавчины.

— Нет, это не час пик. Просто сегодня закрыли окружную дорогу, а больше путей нет, кроме как через эту барахолку.

Она вывернула руль и что-то прокричала вслед группе велосипедистов, ехавших прямо перед нами. Я, конечно, не понял ни слова, но по интонации понял, что в речах Элиши не было ничего доброго. Зато это подействовало, и в считанные секунды пробка растворилась без следа. А когда мы проезжали мимо них, то в наш адрес послышались насмешки и улюлюканье. На это Элиши, недолго думая, высунула из окна кулак, разогнув средний палец.

После этого двигаться стало намного легче. Самое плохое осталось позади. Не прошло и десяти минут, как мы въехали на охраняемую территорию университета. Машина остановилась у будки охранника, который потребовал мои документы. По всему было видно, что он хорошо знаком с Элиши. Они о чем-то поговорили и засмеялись. Правда, в это время меня не покидало чувство, будто речь шла обо мне. Поскольку мне не хотелось показаться проигравшим, я, тоже смеялся с ними. А когда охранник поднял шлагбаум и махнул нам рукой, то я поприветствовал его в ответ. Элиши искоса посмотрела на меня, завела машину и подъехала к ряду деревянных домиков.